— Отпусти меня! Я не хочу! Я ничего не хочу! Слышишь? Отпусти меня! — князь рванул на груди узкий кафтан.
— Я тебя не держу.
Туча накрыла солнце, и сумеречный серый свет опустился на заснеженную землю: тревога и дрожь охватили Млада. Предгрозовая дрожь. На этот раз зарница сверкнула меж темных клубов отчетливо — ее ни с чем нельзя было перепутать. Чудо? Неужели Ширяй знал об этом заранее? Или в тот миг его устами говорили боги?
— Ты чувствуешь? — спросил Млад.
— Да! — отчаянно выкрикнул князь, — Да! Я чувствую!
И в ответ на его слова далекий раскат грома прокатился над зимним Волховом.
— Ты слышишь? Это громовержец идет тебе на помощь! Он спустился из Ирия зимой! К тебе!
В сумеречном свете, на снегу Млад не сразу разглядел одинокого человека посреди Волхова, а между тем человек этот преграждал ему дорогу. Человек в белых одеждах…
— Это Белояр? — Волот приподнялся на локтях, — это Белояр! Я узнал его.
— Мертвые не возвращаются, князь… — усмехнулся Млад, не стараясь замедлить бег — он сметет со своего пути любого, — белые одежды, запятнанные кровью и облитые ядом… Ты видишь? Видишь пятна на его армяке? Иессей! Они называли его Иессей. Избранный среди избранных.
Человек поднял руку, и в тот же миг кони захрапели, споткнулся коренной, увлекая за собой пристяжных, треснули оглобли, сани накренились, врезались в лошадиные крупы, и Млада выбросило на лед. Он не сразу опомнился от удара — дыхание оборвалось на минуту, и по правой стороне груди разлилась тупая, давящая боль.
А человек в белых одеждах медленно двинулся ему навстречу, опираясь на посох.
Млад поднялся на четвереньки и тряхнул головой.
— Не подходи, — прошептал он, и был уверен — человек его услышал.
Волота выбросило из саней не с такой силой — он просто выскользнул в снег, когда сани начали крениться.
Сумерки осветились голубым светом молнии, и небо раскололось над головой с ужасающим грохотом. Человек посмотрел наверх и покачал головой. Млад не мог видеть усмешки на его лице, но не сомневался: человек усмехнулся.
— Не подходи… — Млад стиснул снег в кулаках — боль в груди мешала распрямиться.
«Не пытайся сам бороться с ним — он тебе не по зубам», — вспомнились слова Перуна. Громовержец сам пришел на помощь… Но человек только посмеялся над появлением бога… Иессей… Избранный среди избранных. И поздно звать однорукого кудесника. Млад встал на одно колено. Никакой кудесник не придет ему на помощь, одинокий старец так и просидит на Белозере, глядя на воду…
— Не подходи, — прошептал он в третий раз.
За спиной застонал князь — Млад оглянулся: парень сидел на снегу и смотрел на приближающегося человека — ужас застыл на его лице.