— Именно это я и собираюсь сделать. Где предписания врача?
— У моего секретаря. Вы представитесь, или мне придется подзывать вас свистом?
— Мужчины часто свистят, когда я прохожу мимо, а зовут меня Хильдегарде Майснер.
— Моя соотечественница?
— Я немка, уроженка Гамбурга.
— Мне это нравится, будем говорить по-немецки.
— Как вам угодно.
— Какого черта вы делаете во Франции?
— А вы?
Он покосился на нее, побагровев от ярости. Но Хильда ему улыбнулась, и невольно Карл Ричмонд ответил тем же.
— Мне сразу приступать к работе, или я смогу сначала распаковать вещи в своей каюте?
— Останьтесь. У вас ещё будет масса времени.
Сидя лицом к окну и не отводя глаз от её отражения в стекле, он сказал:
— Расскажите про Гамбург. Я там не был с тридцать четвертого года. Но, пожалуйста, по-немецки.
Хильда была удивлена происшедшей переменой и про себя отметила, что из-за его сентиментальности с ним будет нетрудно управиться.
Несколько часов спустя, облокотившись на перила рядом с Корфом, она делилась своими впечатлениями.
Каннская гавань медленно растворялась в темноте.
— Вы все сделали правильно. Он говорил о вас.
— И что сказал?
— Да ничего особенного. Не теряйте голову. За вами пока наблюдают. но раз вы все ещё здесь, значит первое знакомство прошло успешно. Между прочим, вы не страдаете морской болезнью?
— Не думаю, а что?
— Жаль, если вам придется оставаться в своей каюте. Мы редко заходим в порты и долго там не задерживаемся. Я принес таблетки, на всякий случай принимайте их несколько раз в день.
— Вы продумали все до мельчайших деталей, — улыбнулась Хильда.
— Не давайте ему курить. Это может оказаться нелегко, но доктор Мори очень озабочен. Не забывайте, играя в шахматы, вы должны давать ему выиграть. Не каждый раз, а то он сразу заметит подвох, но достаточно часто.
— Я думаю, с ним будет нетрудно справиться. Он просто испорченный сентиментальный ребенок.
— Не слишком полагайтесь на первое впечатление.
— Вы знаете, мне целый час пришлось рассказывать ему про Гамбург. Все, до мельчайших подробностей.
— Позвольте сразу заметить, что вы ошибаетесь, и он слушал вас совсем не из-за сентиментальности. Он просто проверял вашу легенду. Вот и все.
— Кто вам сказал?
— Он сам.
Хильда некоторое время смотрела вдаль, потом вздохнула:
— Может быть, так оно и лучше.
Жизнь постепенно налаживалась. Хильде до сих пор ни разу не приходилось выходить в море, но новый образ жизни ей понравился. Громадный плавучий дворец приводил её в восхищение, её каюта была образцом комфорта и хорошего вкуса. Хильда вставала рано утром, прогуливалась по палубе, потом завтракала с офицерами и принимала на корме солнечные ванны. Незадолго до полудня она возвращалась в каюту и переодевалась, чтобы нанести визит Карлу Ричмонду, который ещё только вставал с постели. Она помогала ему переодеться и беззаботно болтала, пока делала ему маникюр.