На борту яхты Карла Ричмонда после припадка ярости отвезли в каюту, где ему подали обед, заказанный сиделкой.
Подобные вспышки гнева проходили для него бесследно, пробуждали чувство голода и радость жизни. От злости не осталось и следа, ведь последнее слово было все равно оставалось за ним.
Он жадно набросился на еду, зато подчиненные лишились всякого аппетита и гадали, чем все это может обернуться. Антон Корф с трудом сдерживался, чтобы не выдать свое волнение. Он был обескуражен сценой, спровоцированной его ученицей. На этот раз та явно перегнула палку и теперь трудно будет исправить последствия её демонстративного ухода. Самолюбие не позволит Хильде как ни в чем не бывало вернуться обратно, а Карл Ричмонд явно не был расположен за ней посылать. Оставался только один выход: нужно разыскать её раньше, чем старик заметит отсутствие сиделки.
Без особого энтузиазма он сошел на берег и направился в единственное кафе в конце площади. После долгих переговоров с философски настроенным хозяином его доставили в ту же гостиницу, что и Хильду.
Дежурный провел секретаря к её номеру, где она приняла его, сидя на постели и завернувшись в одеяло.
Безупречно одетый, с гвоздикой в петлице Антон Корф положил шляпу на колени и кисло взглянул на нее.
— Похоже, моя дорогая, вы только что совершили ужасную ошибку.
Хильда промолчала, попыталась прикурить сигарету со стороны фильтра и тут же потушила её на ночном столике.
— Карл Ричмонд ещё не узнал про ваше отсутствие. Пока не все пропало, возвращайтесь на яхту. Я прослежу, чтобы экипаж не проболтался. Может, удостоите меня ответом?
— Я не намерена возвращаться.
— Да, понимаю, — протянул Корф и удержался от дальнейших замечаний.
В номере стало тихо. Хильда не могла оторвать глаз от вида на гавань. Она даже не повернулась, когда её компаньон заказал в номер два виски. Потом снова уселся в кресло и молчал до тех пор, пока официант не принес бокалы и не вышел из номера.
— Разрешите обратить ваше внимание на нелепое положение, в котором вы оказались. В чужой стране, без паспорта и разрешения на работу. Полагаю, вы уже придумали какой-то выход из ситуации.
— Не буду спорить, но после этого скандала я не могу вернуться.
— Из гордости или из стратегических соображений?
— Что вы имеете в виду?
— Если это заранее обдуманная позиция, то примите мои поздравления. Даю свое сердечное благословение. Объясните мне свои планы, и я постараюсь помочь. Я вас слушаю. Ах, вы молчите… Значит, это вопрос принципа, глупого принципа, разве не так?
— Не надо играть словами. Старик стал просто невыносимым. Я не могу с этим дальше мириться. Вот и все.