Иден улыбнулась, когда увидела его, и пожала руку, которую он протянул ей. Он провел ее к столу, усадил, протянул меню.
– Чего бы вы хотели из бара? – спросил он.
– Вина, – сказала она. – Какого-либо белого.
Он заказал из бара для Иден вина, а для себя пива. Когда усмехающийся бармен протянул ему выпивку, он подмигнул Бену:
– Она немного старовата для вас, не так ли?
Бен обошелся без комментариев. При других обстоятельствах он мог бы сказать что-нибудь резкое, чтобы защитить самого себя. Но не хотелось начинать этот вечер таким образом.
«Не обращай внимания, – сказал он себе. – Не допускай, чтобы это задело тебя».
Но к тому времени, когда он поставил вино перед Иден и сел на свое место, колени уже тряслись. Эта фраза бармена вывела его из равновесия. Он не был столь неизвестен здесь, как бы ему хотелось. Он потягивал свое пиво, наблюдая, все ли глаза в комнате сфокусированы на нем и Иден.
– Вы часто сюда приходите? – спросила Иден. Он кивнул.
– Я полагаю, это стало привычкой.
Старшая официантка, Рут, возникла возле его стола, оранжевая помада подчеркивала наружный контур губ.
– Вам то, что обычно? – спросила она Бена.
– О, нет. – Он был в привычной ситуации. – Мне сегодня пирог с крабами.
Его бросило в жар, и краска поднялась от шеи и щек. Если бармен знал о нем, то и Рут должна знать.
– Я хотела бы фаршированную камбалу. – Иден невинно улыбнулась Рут.
Он был уверен, что Рут пошлет ему взгляд, полный отвращения, как только направится на кухню. Он никогда бы не привел сюда Иден, если бы мог предположить, что где-то есть место, где его никто не знает. Но здесь был дансинг. Почти каждый вечер он наблюдал за танцующими парами, размышляя, есть ли у него шанс когда-либо снова прижимать к себе женщину.
– Вы любите танцевать? – спросил он.
– Да, люблю.
– Оркестр скоро начнет.
Она кивнула, опустив глаза и потягивая свое вино.
– Что Кайл подумал о вашем черепке?
– Он подумал, что это вы подложили его, чтобы я нашла.
– Он отмыл его для вас?
– Да. И я нарисовала на задней стороне маленькие номера.
Он взболтал пиво в стакане, раздосадованный своим смущением. Ой хорошо чувствовал себя утром, как только понял, что Кайл не говорил ей о нем, но не мог избавиться от чувства, что каждое его движение здесь изучается другими посетителями и персоналом. Нужно было поддерживать какой-то разговор с ней, а не с самим собой.
– Вы кажетесь погруженным в думы, – сказала она.
– Я пытаюсь придумать для вас такой вопрос, ответ на который я бы знал заранее.
Она рассмеялась, и бриллиант, который она носила на шее, заиграл от света с танцевальной площадки.