". Все попытки прояснить, что представляет собою это государство, заканчивались неизменным провалом. Нет, известно было не меньше, чем, скажем, знали о Хаззалге или Ондоле, Дунде или Хутхо. Сканирование поверхности островов и глубин океанов позволяло отследить движение каждого автомобиля и суденышка, постройку любого здания. Однако было невозможно истолковать происходившие перемены. Радио и телеперехваты сразу же переводили
[67], записей накапливалось все больше, содержание каждого документа в отдельности было совершенно понятно, но, вместе взятые, они упорно не желали складываться в нечто целостное и понятное. Сикорски-Странник сообщал о более чем сотне безуспешных операций разведчиков Отчизны по проникновению в Островную империю - лучшие агенты бесследно исчезали на дальних подступах. Трагически закончилась попытка внедрения, предпринятая в 2155 г. Мурадом Аширбаем. Его имя возглавляет список землян, погибших на Саракше.
Известие о гибели коллеги было воспринято сотрудниками отдела не просто как горестная новость. Дж.Ли посчитал это вызовом, брошенным островитянами ему лично. Он решил отыскать брешь в непроницаемой информационной броне, облекавшей Империю. Личное присутствие на Саракше ему было категорически запрещено комиссией по кондиционированию, приговор исключал возможность апелляции: "Агентурная деятельность безусловно запрещается". Тогда летом 2155 г. Джеральд улетел на базу "Саракш-2", где и провел год в непосредственной близости от объекта его интересов. На базе происходили его регулярные встречи с Р.Сикорски. Но никаких подвижек не происходило.
Поначалу и В.Лунин на Земле добился не многого. Однако все переменилось в феврале 2156 г. Исследуя статистику перемещения подводных флотов Островной империи, он сделал, как ему показалось, достойные внимания выводы. Эти выводы были оформлены в виде доклада и поданы Анджею Барвиньскому. Тот перенаправил доклад Занги Мутабве, который фактически положил документ под сукно. Подождав немного, Всеслав попросил шефа высказать его мнение. З.Мутабве выразился в том смысле, что, конечно, имеют место успехи, достохвальное рвение, определенный вклад и пр., и т.д., и т.п. И тут произошло то, чему непросто найти объяснение. В.Лунин был неизменно корректен, ровен в общении и неукоснительно соблюдал служебную субординацию. Невозможно представить себе моего деда, вышедшим из равновесия. Возможно, именно сходством характеров следует объяснить то трепетное уважение, которое В.Лунин испытывал к Р.Сикорски, "этой ледяной глыбе, этому покрытому изморозью гранитному монументу хладнокровию и выдержке, этому безотказному механизму для выкачивания информации"