— Как в приключенческом романе, — сказал я.
— Вот именно, — поддакнул Флеминг. — Только в очень плохом. Потому что Земля, что ни говори, проявила себя не с лучшей стороны. Вместо того, чтобы высадить спасателей и эвакуировать шизофреника… кстати, виновником инцидента был психически нездоровый человек, которому вовремя не оказали медицинской помощи. Что там ему пригрезилось, я не знаю, но, как всякая шизоидная личность, он был исключительно упорным в своих заблуждениях и крайне изобретательным. В результате Земля оставила поселенцев наедине с самими собой, а те, в свою очередь, были искусно введены в заблуждение относительно намерений метрополии… идиотизм ситуации крепчал день ото дня и достиг своего апогея к седьмому году, когда упомянутый господин был уже в одном шаге от руководства колонией, но, на счастье, сделался практически невменяем, одержим призраками средь бела дня, и его нездоровье стало очевидным для всех. Тут как раз пришло время и для Земли, которая наконец-то встрепенулась и обозначила свое присутствие в колонии спасательной миссией ордена святой Марии-Тифании. Тифанитам у нас понравилось, и теперь их с Тайкуна поленом не вышибешь.
— Подождите, — сказал я недоверчиво. — Неужели целых семь лет никто не удосужился выяснить, что происходит в колонии?
— Ну, не совсем, — промолвил Флеминг. — Какой-то общий мониторинг всегда оставался. На орбите находилась система спутников-наблюдателей, следившая за развитием колонии. На планету высаживались какие-то секретные инспекции, не вступавшие в контакт с поселенцами, после чего в соответствующие инстанции поступал доклад: мол, все не так уж плохо, эпидемий нет, экономика развивается, люди живы, в большинстве своем здоровы, выглядят неплохо… Но тайкунеры этого не знали и на свою бывшую родину обиделись.
— Но ведь в конце концов им объяснили?
— Объяснили. Но к тому моменту была уже пройдена некая точка невозвращения. Тайкунеры сочли, что в состоянии обойтись без материнской опеки, Поэтому в нашем обществе принято считать Землю не матерью, а теткой. Конечно, мы не готовы стать автономной культурой, но это наша стратегическая цель.
— А причем здесь этот ваш… синдром?
— Если угодно, это наша плата за самостоятельность. Мы изо всех сил стараемся не походить на Большую Тетушку. Иногда это стремление доходит до абсурда. Словно все тайкунеры ведут родословную от того шизофреника… С одной стороны, небывалая свобода нравов, в сравнении с которой даже Эльдорадо покажется монастырем траппистов. С другой — сложная система внутриобщественных отношений, базирующаяся на максимально возможном невмешательстве в личную жизнь индивидуума. Большинство людей видит и воспринимает только внешнюю сторону таикунского общества. Вроде этих «диких плоддеров», которые надеются обрести на Тайкуне что-то вроде запорожской вольницы. Что ж, мы не отторгаем никого. Можно прожить всю жизнь на Тайкуне, наслаждаясь местным привольем, но так и не стать тайкунером. Никто не выскажет и слова укоризны. Лишь бы Большая Тетушка не совалась в наши дела.