– Взяли!
Мы с «близнецами» ухватили Экипидора и потащили его наружу.
Собакин с Разуваевым забрали оружие, развернули старшего и водилу лицом к машине, заставили положить руки на крышу и зачем-то приставили стволы к их головам.
То же самое проделали бойцы Разуваева с хлопцами из замыкающего «Гелендвагена».
Зачем, спрашивается?
– Ой, б…! – вскрикнул Витя. – Да я тебе, падла, все зубы выбью!
Понял. Продуманный шаг.
– Не бить! – напомнил Разуваев. – Поласковее!
Экстракция Экипидора превратилась в душераздирающее зрелище: глава Русской торговой гильдии неистово визжал, аки покрываемая слоном мордовская выхухоль, извивался жирной змеей и кусал все, что оказывалось в опасной близости от его огромной зубастой пасти.
И чего, спрашивается, не вести себя, как подобает мужику, – гордо и с достоинством?
В общем, пока доволокли его до нашей машины и упаковали, с нас семь потов сошло. Чтобы выполнить требование Собакина, пришлось приложить титанические усилия: руки так и чесались (а как ноги чесались!) вломить визгливой сволочи по полной программе!
Теперь я понял, почему Собакин для такой рутинной вроде бы процедуры отрядил отдельный элемент боевого расчета.
В процессе этого увлекательнейшего занятия нам всем было железно гарантировано, что нас расстреляют, а охране совершенно определенно сказано:
– Я ваше все е…, п… вы е…
Эмм… Дальше – в каждой строчке только точки, так что я просто сообщу суть: вы все уволены, на фига мне такие тупые охранники – и больше вас никуда работать не возьмут, уж я об этом позабочусь.
Короче, «продуманный шаг» не помог. Остается надеяться, что Зубов выполнит свое обещание и Экипидор застрянет в тенетах надолго. Иначе охранной фирме и в самом деле не поздоровится.
На этой печальной ноте наше дорожное происшествие и завершилось. Мы вызвали «Скорую» для экипажа первого «Гелендвагена», вернули оружие охране и убыли на стадион.
Вернулись мы в половине одиннадцатого.
За время нашего отсутствия стадион заметно преобразился: поклонники стиля милитари, сказали бы, «изрядно похорошел и изменился в лучшую сторону».
Центральный вход был оборудован КПП, на котором дежурили суровые омоновцы. Совместно с омоновцами дежурили аж четыре немецкие овчарки, которые служебно лаяли на посетителей и охотно демонстрировали великолепные белоснежные клыки.
Посетители – по большей части хорошо одетые нерусские дамы – скорбно голосили, рвали на себе волосья и хотели пройти, однако предусмотрительно поставленные рогатки с колючей проволокой вкупе с овчарками не оставляли им никаких шансов.
Вдоль средней линии располагался длинный прямоугольный вольер из стальной сетки, похожий на цирковой загон для хищников, размером примерно тридцать на десять.