Кей допила молоко, вымыла стакан в белой фарфоровой раковине и зашагала к себе. Проходя через гостиную, она услышала сильный стук в спальне матери, словно что-то ударилось о стену. Она даже не подумала заглянуть туда раньше, поскольку мать не ответила на ее оклик.
Кей осторожно постучала и позвала мать. Раздался шум, нечто вроде приглушенного крика. Кей оцепенела, уставясь на широкую деревянную филенку, словно желая прожечь ее взглядом, увидеть все, что происходит в комнате, без вынужденной необходимости распахнуть дверь.
Поколебавшись несколько секунд, девушка решительно взялась за ручку замка. Из спальни вновь донесся неразборчивый плачущий звук, и Кей медленно толкнула дверь. И тут кровь в ее жилах мгновенно превратилась в лед. За крохотное ужасное мгновение каждая омерзительная деталь происходящей сцены запечатлелась в мозгу Кей с такой же отчетливостью, как узор, вытравленный кислотой на металле. Мать и Харли Трейн на постели; обнаженное мужское тело навалилось на женщину… Его рука зажимает рот Локи, чтобы та не кричала. Локи умоляюще смотрела в сторону двери. Почти пустая бутылка виски… и шприц на ночном столике.
И веревки – плетеные шелковые веревки. Кей видела такие, свисавшие с занавесей в особняке Трейнов, когда прошлым летом работала у них в саду, чтобы заработать немного карманных денег.
Короткие отрезки этого каната захлестнуты вокруг запястий и щиколоток матери: свободные концы привязаны к кроватным столбикам, так что голое тело Локи выглядело распятым, пригвожденным к постели, словно крылья бабочки в коллекции собирателя…
Мозг Кей отказывался воспринимать увиденное. Локи пыталась сказать что-то, но из горла рвались лишь жалобные стоны: она начала бессильно извиваться, пытаясь освободиться.
Кей рванулась вперед, вытянув руки, согнув пальцы наподобие когтей, и бросилась на мучителя матери.
Трейн не пошевелился, словно не собирался защищаться, только откинул голову и громко, отвратительно расхохотался, отняв руку от лица Локи. В комнате зазвенел отчаянный вопль:
– Нет, Кей! Не надо!
Кей замерла, ноги будто приросли к полу.
– Нет… не надо?
Она уставилась в подернутые пеленой глаза Локи. Неужели мать не желает, чтобы ее спасли?
– Оставь нас. Уходи, – ответила Локи на невысказанный вопрос.
Должно быть, Кей спит и видит кошмарный сон. Мать не может прогнать ее, приказать уйти! Трейн снова рассмеялся.
– Верно, солнышко, не уходи! Нужно же учиться когда-нибудь. Оставайся и смотри хорошенько, как я трахаю твою мать!
Он на секунду отстранился, показывая Кей степень своей эрекции, потом, зажав пальцами пульсирующий красный фаллос, медленно ввел его в гнездо блестящих черных волос между ляжками Локи. На какую-то долю секунды Кей оставалась неподвижной. Почему Локи молчит и не сопротивляется? Но тут, словно разорвав сковавшие ее цепи ужаса, Кей подлетела к кровати и, схватившись за шелковую веревку дрожащими пальцами, попыталась развязать узел на щиколотке матери, как сквозь туман слыша издевательский смех Трейна. Гневный вопль резанул по сердцу, вновь парализовав Кей.