– Хочешь сказать, у них разделение труда? – хмыкнул я.
– Может, и так, – ответил майор. – Один перемалывает на фарш мутантов, второй пожирает аномалии, а третий – Буревестник – подчищает дерьмо за ними обоими. Однако не уверен, что это разделение слишком строгое. Столкнись мы, не приведи Господь, с Искателем, вряд ли он откажет себе в удовольствии поджарить нам пятки.
– Кто бы спорил, – согласился я и добавил: – И чем только думала твоя Вера, когда назначала нам свидание в Припяти на неделе Великого Очищения? Почему, например, не солнечным деньком у Небесного Паука – там, где вами каждая кочка вдоль и поперек изучена?
– Могу поспорить: это наверняка неспроста, – твердо заявил Тимофеич. – Нельзя взять и наобум перепрыгнуть из будущего в прошлое. А особенно в такое опасное прошлое, как Дикая Зона. И раз Вера назвала мне именно эти координаты, значит, какие бы страсти ни бушевали сегодня в Припяти, в урочный день и час для таймбота Верданди там будет самое безопасное место. Не нам, отсталым людям, спорить с наукой будущего, Мракобес.
– Для таймбота, может, и безопасно, а вот для нас – еще как посмотреть. Ученые, Тимофеич, тоже могут ошибаться. Даже в далеком будущем. Так что на месте Веры я не стал бы целиком и полностью полагаться на их расчеты. – Я поморщился и, бросив последний взгляд на шрам, оставшийся в земле после исчезновения «пепельницы», двинул дальше.
Раскольники возникли на опушке Рыжего Леса, когда мы находились примерно на полпути между ямой и березняком. Начатое в панике, теперь отступление банды Черепа протекало более или менее организованно. Разбившись на группы, она двигалась за нами тремя параллельными колоннами – примерно как утром, когда мы покинули Бар и отправились на север. Сейчас нас разделяло около километра открытого пространства, и хоть мы постоянно оглядывались назад, преследователи заметили меня и Кальтера первыми. О чем тут же известили, взявшись стрелять по нам одиночными выстрелами.
Мы были вынуждены пригнуться и начать петлять. Несмотря на приличную дистанцию и то, что улепетывающим от Скульптора врагам приходилось вести огонь на ходу, кому-нибудь из них все равно могло повезти сделать меткий выстрел. Кальтеру, да и мне тоже, страсть как хотелось остановиться, чтобы хорошенько прицелиться и тоже выпустить по «буянам» несколько пуль. Но любая, даже кратковременная задержка превратила бы нас в статичные мишени для двадцати с лишним стрелков, поэтому момент для вымещения ответной злобы был не самый подходящий.
Предположения компаньона насчет гастрономических пристрастий Искателя, кажется, подтвердились. Отмеченная на карте нашими пропавшими без вести разведчиками еще одна редкая аномалия – «Ледяной Гейзер» – также отсутствовала. Вместо бьющего из-под земли приблизительно трижды в час фонтана ледяного пара, который мы непременно должны были увидеть, остался лишь пятачок окаменелой растрескавшейся почвы, в центре коего зияла узкая скважина. Раньше оттуда между извержениями, помнится, всегда струилась туманная дымка, а теперь от нее не осталось и следа. Такое впечатление, будто Искатель взял и высосал до капли тот подземный источник, что питал «Ледяной Гейзер», оставив в земле отметину, похожую на шрам от выдавленного чирья.