На часах было начало шестого, когда для нас с Тимофеичем наступил крайне ответственный момент: перекладывание больного на подготовленный для него транспорт. В одиночку я при всем старании не проделал бы это так, как предписывают правила оказания первой помощи при переломе позвоночника. Одно неловкое движение, и я мог запросто убить компаньона или усугубить его травму. Но по-другому было никак нельзя. Без жестких носилок или как в нашем случае – волокуши – в таком деле не обойтись. Хорошо еще, что защитные пластины комбинезона выполняли для беспомощного тела Кальтера функцию фиксирующего бандажа, а иначе и не знаю, как я справился бы с этой задачей.
Впрочем, даже несмотря на осторожность, мне не удалось переместить пациента безболезненно. Когда я буквально по сантиметру уже почти втащил майора на волокушу, его лицо опять перекосила гримаса боли, а из горла вырвался сдавленный хриплый стон. После чего глаза Тимофеича закатились, и он в очередной раз лишился сознания. Я поспешил завершить перекладку пострадавшего и взялся приводить его в чувство, но все мои старания оказались тщетными. Судя по наличию нитевидного пульса и слабого, но стабильного дыхания, Кальтер не умер, а, похоже, все-таки впал в кому. Что для него в его нынешнем состоянии было фактически равнозначно смерти.
Я выругался и обессилено плюхнулся на обломок бетонного блока. Возня с парализованным компаньоном вымотала меня до предела, а мне еще предстояло волочить его через весь парк к стадиону. А тут вдобавок из видимой отсюда вентиляционной трубы Саркофага начал подниматься столб свинцового дыма. Достигнув высоты птичьего полета, он остановился, будто уперся в незримый щит, и начал равномерно растекаться во все стороны, при этом раскручиваясь, подобно циклону. Плотность и размеры формирующегося на глазах облака увеличивались с каждой минутой. Нависнув над ЧАЭС, мрачная громада вращающегося небесного «жернова» уже в ближайшие полчаса грозилась накрыть собой Припять и ее окрестности. Зарождающийся катаклизм можно было по незнанию списать на внеочередной выброс, но я не ощущал предшествующих этому явлению аномальных возмущений атмосферы. Зато отлично помнил пророчество сектантов, в котором говорилось еще об одном апостоле Великого Очищения – Буревестнике. И обреченно понимал, что вряд ли нам повезет выиграть третий раунд нашей эпической битвы с Хозяевами Зоны.
Я перевел взгляд с затмевающей небо тучи на не подающего признаков жизни Кальтера, тяжко вздохнул и произнес:
– Подонок ты все-таки, Тимофеич. Ну кто так делает, скажи на милость? Заварил грандиозную бучу, втравил в нее нас с Черепом, затащил к черту на рога, а сам в конце хоп – и не при делах! Что, не мог другой отмазки придумать, кроме как взять и умереть?