– Типун тебе на язык! – не открывая глаз, еле слышно проговорил майор надтреснутым голосом. – И вообще, какого черта ты все еще топчешься на месте? Ждешь повторного приказа?
– Слава Господу – оклемался! – несказанно обрадовался я и даже ощутил приток невесть откуда взявшихся сил. – А я уж решил, что нечаянно тебя прикончил!
– И не мечтай! Много будет чести какому-то паршивому мотострелку угрохать майора Куприянова! – проворчал Кальтер, с трудом разлепляя веки. – Почему так рано стемнело? Или пока я был в отрубе, настал вечер?
– Кажется, старик, грядет большая буря, – ответил я, крепко привязывая майора к доске найденным в ресторане электромонтажным поясом, а также снятыми с куприяновского ранца ремнями. – Так что на легкую прогулку не рассчитывай.
– Нашел, чем удивить, – заметил Тимофеич. Он потрогал здоровой рукой затянутые мной ремни, ощупал доску, потом поднес ладонь к глазам и сжал ее в кулак. После чего с уверенностью добавил: – Есть еще силы. Пусть приходит твоя буря – справлюсь и с ней.
– Мне бы твой оптимизм, – пробормотал я, надевая ранец. Затем повесил на шею винтовку и, бросив последний взгляд на разрастающийся циклон, впрягся в волокушу.
Над Саркофагом блеснула первая молния, а вслед за ней пророкотал раскат грома. Буревестник прочищал горло, собираясь прокричать нам свою жуткую песнь. Край свинцового небесного жернова достиг площади, и мне на лицо упали первые дождевые капли. Обычная вода, пресная и холодная. Я приналег на ручку волокуши и, стронув тяжелую ношу с места, потянул ее к парковым воротам.
До заката оставалось два с половиной часа, и то, что мы оба были до сих пор живы, являлось чересчур щедрым подарком Небес. Между которыми и нами уже распростер крылья Буревестник, готовый сорвать на нас злобу за гибель Скульптора и Искателя. А заодно устроить в центре Зоны генеральную уборку, закрыв ею четвертый сезон Великого Очищения. И впрямь, почему бы нет: одно другому не мешает. Тем более теперь, когда разделаться с нами стало проще пареной репы…
За считаные минуты погода испортилась до такой степени, что перестала располагать не только к прогулкам по парку, но даже кратковременному пребыванию на открытом пространстве. Хотя далеко не всякая крыша подошла бы для пережидания столь впечатляющей бури. Не спорю, наверняка мир знавал штормы гораздо свирепее, однако Мракобесу на его веку еще не доводилось попадать в эпицентр такого катаклизма. В нем, словно в пресловутом доме Облонских, тоже смешалось все, что природа только могла смешать в подобном коктейле стихий. После того как беспросветная мгла затянула небо до самого горизонта, уже ничто не выдавало искусственный характер разразившегося над Припятью урагана. Разве что туча, кажется, так безостановочно и ходила по кругу, но мне задирать голову и пялиться на нее было некогда. Я брел сквозь бурю, волоча за собой беспомощного Кальтера, и смотрел только вперед. Ну и изредка по сторонам, когда порой в падающей с небес водяной пелене мне мерещилось какое-нибудь движение.