Со стороны лесопилки не доносилось ни звука, и я решил, что нам повезло. Когда эпизодический мираж пребывал в активной стадии, шум и гам в округе стояли еще те. Я же, как и все сталкеры, считал тишину своей подругой, которая, если уделять ей должное внимание, всегда поможет вовремя вычислить подкрадывающегося к тебе врага. Какой-либо закономерности в «мерцании» здешнего миража не было. Он мог возникнуть в любое мгновение, а исчезнуть либо через минуту, либо спустя сутки. Поэтому если нам не хотелось слушать грохот пилорамы и ругань снующих на ней призраков, мне следовало поскорее уводить Кальтера из этого малоприятного места.
Однако проходя мимо заросшей кустарником вырубки, я обратил внимание на то, что постройки на ней выглядят так, будто сооружены не четверть века назад, а не далее как в нынешнем году. И вдобавок ко всему украшены кумачом!
– Что за чертовщина? – пробормотал я, останавливаясь и приглядываясь к тому, что происходит на лесопилке. Нашим глазам предстал мираж, это очевидно, но постигшие его метаморфозы не были прежде отмечены ни одним наблюдателем.
Над крыльцом конторки в обрамлении красных флажков висел внушительный кумачовый транспарант, на котором белыми буквами было выведено некое пространное воззвание. Охваченный любопытством, я достал бинокль и прочел то, что там написано.
«Рабочие Корогодского леспромхоза! – гласил транспарант. – В честь наступающего праздника Великого Октября перевыполним месячный план по заготовке пиломатериалов на двадцать процентов!»
– Такое тут часто случается? – осведомился Кальтер, тоже заинтересовавшийся плакатом.
– Что именно? – полюбопытствовал я в ответ. – Взятие на себя призраками соцобязательств или их массовый невыход на работу?
– Ты понял, что я имел в виду, – огрызнулся не расположенный к шуткам майор.
– Вообще-то впервые вижу, – признался я. – Занятно… Хотя разве можно в Зоне чему-нибудь удивляться? Зато теперь понятно, почему стоит производство. Да ведь у призраков сегодня красный день календаря! День революционной солидарности трудящихся и… э-э-э…
– Годовщина Великой Октябрьской Социалистической революции, – подсказал Тимофеич, который, как человек более пожилой, помнил советские праздники лучше меня.
– Чудны дела твои, Господи! – Я покачал головой и, повернувшись к забавной полянке спиной, зашагал дальше. Но не прошел и полусотни шагов, как был остановлен очередной заслуживающей внимание странностью. Причем она, в отличие от украшенной кумачом лесопилки, не столько удивила, сколько напугала меня.
Если бы не нависавшие над нами могучие деревья, сверкнувшая откуда-то со стороны Припяти яркая багровая вспышка наверняка ослепила бы нас. А так мы отделались лишь легким испугом да поймали немного бликов, пробившихся через бреши в древесных кронах. «Выброс!» – первое, что мелькнуло у меня в мыслях, но вскоре эта догадка была решительно отвергнута. Ни до, ни после вспышки не было никаких сопровождающих выбросы атмосферных явлений – обязательной прелюдии главного катаклизма Зоны. Согласен, при ее коварном непостоянстве даже эта давняя примета может быть рано или поздно нарушена. Но пока все указывало на то, что озаривший небо всполох случился по другой, еще не ведомой нам причине.