В этой части города не было видео. Она не могла посмотреть на меня. Я не знала, это хорошо или плохо. Я начала считать звонки. Она заставила меня ждать двадцать гудков, прежде чем включила автоответчик, который, когда предоставлен самому себе, отзывается после двух.
– Доброе утро. Простите, кто говорит?
– Джейн, - сказала я. Капли дождя падали на мои губы, и я пробовала их на вкус, как тогда свое имя. Джейн. Грань кристалла, звук дождя, падающего на гладкую поверхность мрамора, стройная цепочка...
– Подожди, пожалуйста, Джейн. Я соединю тебя со студией Деметры.
Мое унижение достигло предела, я была опустошена. Наконец, я услышала ее голос. Он был вежливо-теплым, почти приветливым. Он сказал:
– Привет, Джейн. - Как лифт.
Я вцепилась в трубку так, что она, казалось, сейчас растает в руке, как воск.
– Привет, мама, - сказала я. - Замечательная погода, правда? Пауза.
– Я уверена, дорогая, - сказала она, - что ты позвонила мне не для того, чтобы поговорить о погоде.
Я гордо улыбнулась своему тусклому отражению, разделенному трещиной напополам.
– О, именно для этого. И еще поздороваться. Привет, мама.
– Джейн, будь благоразумной. Твои недавние поступки носят довольно необычный характер, и это совсем не похоже на тебя. Надеюсь, с возрастом это пройдет.
– Мама, - сказала я, - Мне шестнадцать лет. Не двадцать шесть. Не девяносто шесть. Шестнадцать.
– В самом деле? Тогда почему ты ведешь себя, как шестилетний ребенок?
Я вздрогнула. Все-таки я вытащила ее на разговор. Она вернула мне удар, ловко, спокойно и решительно. Моросил дождь. Я ощущала запах жареного лука, мокрого тротуара и... "Лаверте". Будка наполнилась ароматом "Лаверте".
– Я действительно позвонила тебе только для этого, - проговорила я, чтобы сказать, как я счастлива.
Мои глаза были полны слез, я пыталась удерживать их в себе, но они все равно просачивались.
– Я уверена, что на самом деле ты, дорогая, позвонила мне, чтобы спросить, почему закрыт твой месячный кредит.
На меня нахлынула волна дьявольского триумфа.
– Как, - спросила я, - разве?
Она мне не поверила. Она знала, что говорит правду, а я - обманщица. Но все же об этом пришлось сказать ей, а не мне.
– Да, Джейн, - терпеливо сказала она. - Твой счет заморожен. Бессрочно. Или пока я его не разморожу.
Я стояла и смотрела, как идет дождь. И рисовала кролика на треснутом стекле, покрытом паром.
– Джейн? - твердо произнесла она.
– Мама, а почему ты назвала меня Джейн? Я хочу сказать, а почему не Прозерпиной? Ведь по легенде это дочь Деметры, так? Ты не думала, что я буду очаровательной, как Прозерпина, а, мама?