Она в нерешительности остановилась на пороге и взглянула на Джинни.
— Вы уверены?.. Мне казалось, что… Я думала, что буду сидеть в кабинете с другими адвокатами.
— Не знаю, — смутилась Джинни. — Мистер Горвич просил меня проводить вас прямо сюда. Да, он также просил передать, что сегодня утром его не будет и потому в курс дела вас введет мистер Джефферсон.
Сердце у Шарлотты упало. Она обвела взглядом просторный и уютно обставленный кабинет с окном на городскую площадь, и вдруг злость ее как-то сразу стихла, и она почувствовала себя совсем слабой и разбитой.
— Мне надо вернуться в приемную, — извинилась Джинни. — Митци разносит кофе около десяти тридцати, но в общей комнате есть кофеварка. Это на втором этаже. Мистер Джефферсон позаботился о том, чтобы мы могли там и пообедать, если у нас будет на то желание. Там у нас бильярдная и небольшая кухонька. В прошлом году мы даже провели турнир по бильярду — мужчины против женщин, и женщины выиграли! — Она хихикнула, а поскольку Шарлотта никак на это не отреагировала, покраснела и неуверенно произнесла:
— Если я вам больше не нужна…
Шарлотта рассеянно улыбнулась и покачала головой. Джинни закрыла за собой дверь.
Нет, больше ей ничего не нужно. Если, конечно, не считать собственного дела, собственного дома, самоуважения, гордости, будущего и жениха.
Она вспомнила прощальную сцену с Биваном. Подозревала ли она и раньше, что на него нельзя положиться? Что, если запахнет жареным, он тут же улепетнет? Что Шарлотта ему нужна, лишь пока ей сопутствует успех? Для самоутверждения! Да и любил ли он ее вообще? А она — любила ли его она, так, как, например, любили друг друга ее родители?
Она подошла к окну и посмотрела на площадь. К офису энергичной пружинящей походкой приближался высокий широкоплечий человек с блестящими на солнце темно-каштановыми волосами, одетый в чрезвычайно консервативный темно-синий костюм. Из-под рукавов пиджака выглядывали накрахмаленные белые манжеты. Типичный бухгалтер… Или адвокат… Он остановился на ступеньках и вдруг посмотрел вверх, словно почувствовал на себе ее взгляд. Сердце у нее упало.
Она узнала его, хотя и видела-то только на сильно зернистых, не очень качественных газетных фотографиях. В жизни он намного привлекательнее, чем ей представлялось, а фигура у него крупная и мощная.
Костюм — да, консервативен, но тело, на которое он надет, без сомнения крепкое и атлетическое.
Вспыхнув, она поспешно отступила от окна, откинула с лица волосы.
Волосы — это единственное, что она отстояла, когда Биван настоятельно советовал ей сделать свою внешность более современной. Прямые и густые, они отливали совершенно естественным темно-рыжим цветом, хотя кое-кто и подозревал, что она их красит. Густые и шелковистые, они падали ей на плечи, выгодно оттеняя белизну кожи и сине-зеленые глаза.