— Деритесь! — орал Штитсин. — Убейте их! Не отступать! — Но он уже понял, что удержать Твердыню не удастся.
Воины словно проснулись. Перед ними сейчас был старый враг, о чьей жестокости и трусости они наслышаны с детства. Чудовища, которым каким-то образом удалось одержать верх над доблестными халианами. Среди воинов не было ни одного, кто бы не потерял подругу или товарища на Цели, и у каждого имелись свои причины для ненависти к Флоту.
Во дворе замка загрохотали выстрелы. Несколько человек упало. Их товарищи отступили к воротам, кое-кто укрылся за повозками. Придя в себя, люди начали отстреливаться. У них имелись лишь винтовки и пистолеты, но как же много было этих голокожих тварей! Сраженные пулями, рухнули халиане…
— В подземный ход! — завопил Штитсин, устремляясь вниз по лестнице. — Все в подземный ход! — Сам он уже достиг бокового входа в Большую Палату. — Все к выходу из замка! — Воины устремились за командиром.
Штитсин остановился внизу, пропуская вперед своих солдат, потом присоединился к арьергарду. Ствол его ружья раскалился. Штитсин знал, что за ним тенью следует Картрайт…
Дождавшись, пока все воины исчезнут в туннеле, Штитсин нащупал в стене третий кирпич сверху и нажал потайную кнопку. В ста ярдах, на том берегу реки, раздался взрыв. Конечно, печально, что одна из стен замка, верой и правдой служившая многим поколениям, теперь разрушена, но зато ни один враг не войдет в туннель: вход закрыт.
— Командиры! Пересчитать людей! — крикнул Штитсин.
Помощники быстро провели перекличку и доложили. Лишь две трети его войска сумело выйти из крепости. «Мы отомстим за них!»— подумал Штитсин. Он оглянулся.
— А где Картрайт?
Картрайт был рядом. Он перевязывал лапу раненому воину. Медицинскому искусству Синдиков нет равных. Картрайт повернулся к военачальнику.
— Ты искал меня?
Штитсин вдруг понял, что его ужасно раздражает сильный акцент человека. Даже теперь, столько лет спустя. Он напомнил себе, что человеческая глотка не приспособлена к звукам халианского языка.
— Что скажешь, Картрайт? Наши потомки должны проклясть этого посланника, который открыл людям ворота крепости!
Послышался протестующий ропот. Потрясенный Штитсин повернулся к своим воинам.
— Как вы можете защищать его? — прошипел он. — Он предатель!
Ропот смолк, но халиане продолжали беспокойно переглядываться.
— А, так вы защищаете его, но боитесь объяснить, почему? — зарычал Штитсин. — Разнор, говори ты! Ты ведь мой первый помощник! Как ты можешь защищать это гнусное предательство?
Разнор взглянул на своих младших командиров, потом снова повернулся к Штитсину.