— И под ее отпечатками нет других?
— Преступник, видимо, действовал в перчатках.
— Или же не существовал… — тихонько заметил Розовски.
Адвокат сделал вид, что не слышит.
— А в ее квартире? Которую она снимает?
— Снимают для нее родственники, — поправил адвокат.
— Да-да, конечно. Что там дал обыск?
— Не могу сказать. Полицейские не предъявили никаких улик.
Думаю, они обыскивали и ту квартиру — с тем же эффектом. — А как со мной? Могу я осмотреть ее квартиру? — спросил Натаниэль после небольшой паузы. — В вашем присутствии, разумеется.
— У меня есть ключи.
— Когда мы можем это сделать?
— Хоть сейчас.
— А что говорит экспертиза по поводу времени убийства?
— Это второй момент, благодаря которому мне удалось добиться ее освобождения, — сказал адвокат. — Экспертиза указывает на время несколько более раннее, чем восемь часов. Как вы помните, по словам Головлевой, она появилась в квартире Мееровича именно в восемь. Эксперты считают, что смерть хозяина квартиры наступила примерно за полчаса до этого. Или даже за сорок минут. Но поскольку Головлева не имеет алиби на этот час — плюс остатки ужина — полиция не очень доверяет ее показаниям относительно времени приезда.
— Ясно… Только что вы сказали, что ее освободят сегодня в… во сколько?
— В восемь вечера.
— Тогда второе, — сказал Розовски. — Прошу вашего разрешения на немедленную после освобождения беседу с этой дамой.
— Возражений нет.
— У вас нет, — уточнил Натаниэль. — А у вашей подзащитной?
— Думаю, тоже не будет.
— Надеюсь. И третье: переговорить с родственниками.
— До Головлевой или после? — уточнил Грузенберг, тщательно записывавший все это в миниатюрный блокнот.
Розовски немного подумал.
— До, — ответил он. — Сразу же после осмотра квартиры. А сейчас, если вы не возражаете, мне нужно дать указания моим помощникам.
Адвокат поднялся.
— Я подожду вас в машине, — сказал он.
Едва за Грузенбергом закрылась дверь, как в кабинет неторопливо вплыла Офра с очередной порцией кофе. Следом за ней вошел Алекс Маркин. Вид у обоих был виноватый.
— Что? — грозно спросил Натаниэль. — Оказывается, мне ни на день нельзя оставить службу? Агентство мгновенно превращается в ночной клуб, работающий днем? А ты, Офра, зря подлизываешься, кофе я больше пить не буду.
— Я не подлизываюсь, — оскорбленно ответила Офра. — А кофе я принесла вовсе не тебе. Алекс сегодня еще не пил. Поскольку ты всегда вызываешь его после ухода клиента, я позаботилась. Тебе бы это и в голову не пришло.
— Вот и замечательно, — сказал Розовски. — А теперь можешь идти и забрать кофе с собой. Я действительно должен поговорить с Алексом, но кофе он сегодня не заработал.