— Прекрасно. За это я берусь. Пока Офра подготовит документ, мы можем обсудить размеры оплаты. Но я так и не понял, кто становится моим клиентом: вы, Головлева или ее родственники?
— Я.
Розовски покачал головой в некотором сомнении.
— Скажите, Цвика, ваша подзащитная знает о том, что вы собираетесь обратиться за помощью к частному детективу? — спросил он. — Вы поставили ее в известность?
— Конечно, это противоречит правилам, — ответил адвокат, — но нет, не поставил. Я заручился согласием тех самых людей, которые пригласили меня защищать эту женщину.
— А если она, по каким-либо причинам, не захочет иметь дело с частным сыском?
— Не вижу этих причин. Думаю, она сама понимает, что полиция куда больше заинтересована предъявить обвинение ей, чем разворачивать новое следствие на столь шатких основах, как эти, — он кивнул на протокол допроса. — Родственники ее колебались недолго.
— Кто они, кстати? — спросил Розовски. — Вы говорите: родственники. Кто именно?
— Двоюродная сестра Головлевой и ее муж, Мирьям и Ицхак Шейгер. Я поставил их в известность о том, что собираюсь обратиться к вам за помощью, — сказал Грузенберг. — Они о вас слышали. Я сказал, что постараюсь убедить вас заняться нашим делом. Собственно говоря, я и самой Головлевой сообщил бы об этом, но не хотел зря обнадеживать.
Стоявший у окна спиной к адвокату Натаниэль удивленно на него посмотрел.
— Что значит — зря обнадеживать? — спросил он.
— Видите ли, Натан, я ведь знал, что вы в отпуске, — адвокат засмеялся. — У меня не было никакой гарантии, что вы пожертвуете отдыхом.
Розовски улыбнулся.
— Вы называли хитрецом меня, — сказал он. — Но вы сами хитрец, Цвика. Я-то думал, что вы случайно позвонили мне домой.
— Каюсь. Но у меня не было другого выхода.
— Ну ладно, — Розовски отошел от окна, но сел не за стол, а во второе кресло для посетителей, напротив адвоката, по другую сторону журнального столика. — Перейдем к делу.
Адвокат мгновенно посерьезнел, подобрался. Взгляд его стал цепким и сосредоточенным.
— Во-первых, вы ничего не рассказали о результатах обыска. Разве полиция не проводила обыск в квартире Мееровича?
— Разумеется, проводила.
— У вас, случайно, нет полицейского протокола?
— К сожалению.
— Действительно, к сожалению… Насколько я понимаю, обыск не дал никаких результатов.
— Абсолютно.
— Отпечатки пальцев?
— О телефонном аппарате и дверной рукоятке я уже говорил. На всем остальном — только убитого. И в нескольких местах — в том числе, увы, и на рукоятке ножа — подозреваемой.
— Как она объяснила это?
— Ну, это как раз просто: увидев кошмарную картину, первое что сделала — попыталась вытащить нож. Чисто импульсивно. В итоге — чуть вообще не потеряла сознание.