— О, какая славная маленькая барышня… и богатая, видно, — заметила старуха. — Ты, верно, живешь в красивом доме?
— Да, у нас очень хороший дом, и я очень люблю реку, где мы удим рыбу, только мне часто бывает грустно. Мне хотелось захватить с собой книги, но я, понимаете, очень торопилась. Я могу и так рассказать вам почти все, что там написано, я читала их много раз, вам понравится. И про географию могу — это про то, где мы живем, — очень интересно и может пригодиться. Вы слышали когда-нибудь о Колумбе?
У Мэгги засверкали глаза и вспыхнули щеки; она и впрямь принялась учить цыган, оказывать на них благотворное влияние. Цыгане слушали, несколько озадаченные; правда, их внимание отчасти было отвлечено содержимым ее кармана, который новая подруга Мэгги, сидевшая справа, опустошила, не доводя об этом до ее сведения.
— Это место, где ты живешь, моя маленькая барышня? — спросила старуха при упоминании о Колумбе.
— О нет! — ответила Мэгги, глядя на нее с некоторым сожалением. — Колумб был замечательный человек, он открыл полсвета; а на него надели цепи и очень плохо с ним обращались, понимаете… 06 этом написано в моей книжке, где вопросы и ответы по географии… Но, может, это слишком длинная история, чтобы рассказывать ее до чая… Мне так хочется есть!
Последние слова вырвались у Мэгги помимо ее воли; покровительственно-поучающий тон неожиданно сменился просто жалобным.
— Ах, она голодная, бедняжка, — сказала женщина помоложе. — Дайте ей чего-нибудь поесть… Ты прошла, верно, немалый путь, моя драгоценная. Где же твой дом?
— Я живу на Дорлкоутской мельнице… далеко отсюда, — ответила Мэгги. — Мой отец — мистер Талливер; только он не должен знать, где я, а то он снова заберет меня домой. А где живет цыганская королева?
— Что? Ты хочешь отправиться к ней, моя ягодка? — спросила молодая цыганка.
Высокая девочка меж тем не отрывала от Мэгги глаз и во весь рот ухмылялась. Ее манеры, конечно, трудно было назвать приятными.
— Нет, — сказала Мэгги, — я просто думала, что, если она не очень хорошая королева, вы будете рады, когда она умрет, и вы сможете выбрать другую. Если бы я была королевой, я была бы очень хорошей королевой, доброй ко всем.
— Вот тебе вкусненький кусочек, поешь. — И старуха протянула ей краюшку черствого хлеба, которую вынула из мешка с объедками, и ломтик копченой грудинки.
— Спасибо, — сказала Мэгги, взглянув на грудинку, но не притрагиваясь к ней. — Не дадите ли вы мне лучше хлеба с маслом и чаю? Я не люблю грудинки.
— У нас нет ни чая, ни масла, — проворчала старуха, бросив на нее довольно хмурый взгляд; видно, ей уже прискучило ублажать Мэгги.