— Боитесь, что я вас съем? — расхохотался гестаповец. — Но я желаю вам лишь добра.
«Пожалел волк...» — молча глянула на него Саша.
Гестаповец, немного подождав, вновь начал ее уговаривать. Говорил то спокойно, то зло, замолкал, давая ей время подумать, и вновь принимался за свои уговоры.
Наконец, видя что все его старания безрезультатны, он встал:
— Что ж, мне остается одно — доложить о вашем упорстве, — и вышел, плотно закрыв за собой дверь.
Гестаповец вернулся через несколько минут.
— Будете говорить? — лаконично спросил он, остановившись у двери.
Саша молча качнула головой: «Нет!»
— Тогда выходи! — сразу перешел гестаповец на «ты». Саша хотела надеть свой ватник, лежавший на скамье, но услышала:
— Оставить!
Саша думала, что гестаповец снова поведет ее к своему начальнику. Но ее вывели во двор — он был пуст и темен: оказывается, давно уже наступила ночь.
Гестаповец отвел ее в дальний угол двора, где к забору лепился низкий дощатый сарай.
— Стоять! — приказал он и достал электрический фонарик. Отодвинул створку двери сарая, посветив внутрь, скомандовал:
— Сюда!
В бегающем свете фонаря, то и дело слепившем ей глаза, Саша успела рассмотреть, что сарай пуст, лишь у стены, чуть не до крыши, поленницей сложены дрова.
Гестаповец молча подтолкнул Сашу к поленнице.
Расстегнув кобуру, он вытащил из нее черный парабеллум. Свет фонарика уперся Саше в лицо. Она невольно закрыла глаза. И услышала:
— Мне приказано тебя расстрелять. Но еще можешь одуматься. Имеешь одну минуту на размышление.
Саша молчала.
— Итак? — гестаповец поднял парабеллум.
«Пусть стреляет! Стреляет скорее!» — с отчаянной решимостью сказала себе Саша. Но немец снова спросил:
— Хочешь жить?.. Она закрыла глаза.
— Что, страшно умирать? — усмехнулся немец. — Ты уже закрыла свои прекрасные глазки?
«Смеешься?» — Саша гневно взглянула фашисту в лицо.
А ее палач уже поднял пистолет. Он целится. Рука его тверда. Черный зрачок пистолетного ствола недвижно смотрит ей в глаза...
— Считаю до трех! — услышала она. — Ты имеешь только секунды, чтобы! решить свою судьбу...
— Раз.
— Два.
— Три... Ну?
Стиснула зубы. Но глаз не закрыла.
— Стреляю!
Ослепительная вспышка выстрела.
Когда она пришла в себя, то удивилась: «Почему я жива?» Ноги не держали ее. Если бы она не упиралась спиной в поленницу, то, наверное, упала бы. Что-то застряло в волосах... Протянула к ним руку: щепка. «Откуда щепка? Отбило от полена пулей?»
А гестаповец, уже спрятав пистолет и направляя фонарь на Сашу, говорил с усмешечкой:
— Это пока только репетиция. Даем возможность подумать еще. Но если будешь упорствовать — не рассчитывай на мгновенную смерть.