– Пусть меня сожгут и развеют прах. Никаких могил.
– Такое чувство, – задумчиво сказала Иринка, – что ты на достигнутом не остановишься. Будет вторая попытка, да? Что он тебе сказал? Он обрадовался такой невесте?
– Нет, – прошептала Зойка.
– А ты… ты сильно влюбилась, да?
– Нет.
– Поклянись.
– Клянусь – ни капельки.
Девочки задумались.
– А я за него… – прошептала Иринка, – могу мизинец отрезать. Если понадобится, – добавила она, внимательно разглядывая свой палец.
– Не мизинец, – поправила Зойка, ложась. – Тебе полагается отрубить топором большой палец на ноге. А Маринке – кусок пятки. Он же принц, понимаете? Вы должны за него сражаться.
– А чего за него сражаться – он и так уже мои пятки, можно сказать, лижет! – злорадно заметила Маринка.
– Это потому, что ты своими сиськами трешься обо все подряд! – закричала Иринка.
В комнату на крик заглянула Дездемона.
– Уймитесь, оглашенные! Идите лучше гляньте – кто-то чужой приехал. А ты, болезная, поесть захотела?
– Нет, – ответила Зойка.
– Ну и лежи тут.
Так случилось, что в этот день Виктор Филимонович был дома. Он решил остаться с Зойкой. Он еще не знал, как объявить старшим дочерям, что его поездка во Францию пролетела – они заказали на Новый год подарки из Парижа. Он решил никуда не ездить и побыть несколько дней с Зойкой, а «дипломат» повез Вольдемар. В половине первого позвонили с третьего поста и сказали, чтобы Филимон встречал такси. По номеру – настоящее такси из Струнина. Один пассажир.
Кроме городского театра оперы и балета, Виктор Лушко поддерживал спонсорскими вливаниями и ближайшую воинскую часть, за что имел не только устные благодарности.
Он вышел из дома раздетый, с радостью вдохнул в себя морозец, набрал снега в руки и растер лицо. В небе, похожем на прозрачное голубое стекло, мерцали подсвеченные солнцем еле заметные комочки голубей – высоко! Виктор Лушко любил только высоколетных гонных голубей, а всяких там декоративных, мохнатых, которые сидели сиднем в голубятне и никогда не летали, не уважал. Еще, конечно, он любил кингов и штрассеров, причем этих любил очень, и в буквальном смысле – предпочитал их мясо куриному и индюшачьему. Елисею об этом знать было не обязательно, как и о месте, где этих голубей разводят в достаточном количестве, поэтому его садовник никогда не посещал голубятню Абакара.
От разглядывания голубей в небе Лушко отвлек звук мотора. Подъехало такси. Шофер вышел, открыл заднюю дверцу и стал что-то вытаскивать. Виктор Филимонович несколько опешил, когда на снегу оказалась сумка на колесиках в красно-черную клетку – точь-в-точь, как сегодня рано утром у тетки на перекрестке в Москве. Потом шофер помог выйти… старушке, укутанной поверх затертой меховой шапки в платок.