– Нет, – очень тихо ответила она.
– Но наверное, эта идея пришла вам в голову еще до гибели Рея? Вы рассказывали ему о ней?
– Нет.
У них и без этого было достаточно забот с хозяйственным магазином. Как могла она признаться Рею, что у нее есть мечта совсем другого масштаба?
– Тогда я очень горжусь, что вы доверились мне. – И, заметив, с каким подозрением смотрит на него Карен, он пояснил:
– Брачный контракт был проверкой для невесты: я хотел знать, подпишет она его или нет.
Карен по-прежнему недоверчиво смотрела на него.
– Честное слово. Если бы кто-нибудь из этих женщин подписал контракт, я бы немедленно его уничтожил, но я только и слышал: «Папочка думает, что мне лучше его не подписывать» или «Мой адвокат советует мне не подписывать». А я всего-навсего хотел увериться, что невесте нужен я, а не мои деньги.
– Согласитесь, это довольно низкая уловка.
– Но не такая низкая, как выйти за меня замуж, а через четыре года потребовать развод. А что, если бы у нас были дети?
Карен почувствовала, что вопреки ее воле ее пальцы сильнее сжали его руку.
– А как насчет Элейн?
– Элейн была другой, – сказал он и высвободил руку. Карен уже открыла рот, чтобы задать новый вопрос, но Мак уже встал.
– Ну как – отдохнули? – спросил он, и это прозвучало как команда трогаться дальше.
Через минуту они уже двигались в потоке толпы – нагруженный пакетами Мак впереди, а за ним задумчивая Карен. Так продолжалось до тех пор, пока взгляд Карен не упал на витрину магазина, полную самых красивых детских вещей, которые она когда-либо видела. Посередине висело крестильное платье из тончайшего полотна, украшенное пеной легких кружев.
– Хотите зайти внутрь? – тихо спросил Мак над ее головой.
– Нет, зачем? – резко ответила Карен и повернулась, чтобы идти дальше, но Мак, большой сам по себе, да в придачу увешанный покупками, преградил ей дорогу и потеснил ее к входу в магазин.
– Нет, я не хочу… – слабо сопротивлялась Карен, но, очутившись внутри, умолкла. Никогда она не позволяла себе смотреть на детскую одежду как на одежду для ребенка, которого она могла бы иметь. Только для других, но не для себя.
Словно в трансе, она подошла к вешалке с рядом чудесных платьиц, но Мак, которого сердобольная продавщица освободила от покупок, уже стоял за спиной Карен.
– Не то, первый ребенок у Таггертов всегда мальчик.
– Как это «всегда»? Ничто никогда не бывает всегда. – И она сияла с вешалки белое батистовое платье с розовыми и голубыми цветами ручной вышивки.
– Нет, вот это куда лучше, – объявил Мак, показывая Карен рубашку в синюю и красную полоску – В ней хорошо играть в футбол.