Закрашивать седину – дело непростое, здесь главное – аккуратность. Краску нужно наносить широкой плоской кистью сначала на отросшие корни, потом на основную массу волос… И все же процесс довольно монотонный, не то что блики или мультитональное окрашивание.
Тем хуже для меня. Страшно хотелось погрузиться в работу, чтобы не обращать внимания на то, что творится вокруг. Салон уже начал меняться и стал каким-то чужим. В обеденный перерыв в курилку заглянул Жан-Люк в обществе холеной платиновой блондинки на вид чуть за сорок. Одета дорого и со вкусом: жакет от «Прады», прямая юбка до колен и светло-коричневые замшевые сапожки, свидетельствующие о наличии машины с личным шофером. Разве иначе она решилась бы надеть их в такую слякоть?
Жан-Люк суетился больше обычного, показывая гостье раковины, рабочие места, освещение.
Под каким-то предлогом ко мне подошел Патрик.
– Миссис Эн-Эн, – представил он, – будущие владения оглядывает. Сразу видно, стерва!
– Откуда ты знаешь? Может, она очень славная!
– В жакете за две тысячи? После нескольких инъекций «Ботокса»?
– С чего ты так решил?
– Да ладно тебе!
Пожалуй, он прав. Стерв Патрик видит за милю, а тех, что с инъекциями и подтяжками, – за две.
– Что будем делать? – поинтересовался он.
– В смысле?
– Здесь оставаться нельзя, – категорично заявил приятель. – Глядя на Жан-Люка, хочется взять ножницы поострее и глаза повыкалывать! – Посмотрев в зеркало, Патрик, стряхнул с рубашки несколько темных волосков. – Я, конечно, и раньше его ненавидел, но сейчас в сто раз сильнее.
– Ну, не знаю, – задумчиво проговорила я. – Может, все не так страшно? Конечно, это не наш салон, но все-таки…
– Ни за что! – с горечью воскликнул Патрик. – Ты что, совсем ничего не понимаешь? Жан-Люк украл нашу мечту!
Тут он прав, возразить нечего. Разница только в том, что я не заглядываю далеко в будущее и ни о чем грандиозном не мечтаю. Привыкла жить сегодняшним днем и довольствоваться тем, что есть. Разве многим девушкам из Википими удалось обосноваться в Нью-Йорке? А вот я работаю в салоне на Пятьдесят седьмой и получаю весьма неплохие деньги. Салона в Париже не будет? Ладно, зато есть работа в Нью-Йорке.
Я взглянула на сидевшую в кресле клиентку. Красивая холеная женщина с вьющимися от природы волосами. Она известный адвокат, защищающий права женщин с раком молочной железы. На лацкане пиджака – брошь с крупным розовым бриллиантом, которую эта дама носит всегда, как миллионы американок – розовые ленты, в знак солидарности с больными раком. О страшной болезни ей известно не понаслышке. Она приходила ко мне после химиотерапии. Сначала волос не было вообще, а потом они отросли, неожиданно белые.