И все же королева вызвала у него разочарование.
Произошло это на другой день после коронации, когда торжества были в самом разгаре. Он сидел с Екатериной на застеленном бархатом и парчой помосте во дворе Вестминстерского дворца. Какой прекрасный вид открывался им! Фонтаны выбрасывали струи лучшего вина, вино лилось из пастей каменных зверей. Для развлечения королевской четы было приготовлено много живых картин. Юная красавица, одетая Минервой, представила королеве шестерых своих рыцарей, это явилось данью ее серьезности, поскольку все шестеро были одеты в золотую парчу с зеленым бархатом и изображали ученых. Королеве это должно было понравиться и понравилось. Затем барабаны и трубы возвестили о появлении других рыцарей, те склонились перед королевой и попросили дозволения устроить турнир с рыцарями Минервы.
О, какой спектакль! А турниры длились весь день и всю ночь!
Затем король покинул свое место рядом с королевой, и вскоре перед ней предстал незнатный рыцарь, просящий дозволения померяться силами с победителем. Королева дозволила, и все презрительно смеялись над незнатным рыцарем, покуда он не сбросил ветхого плаща. Под плащом оказался сам Генрих, возвышающийся над всеми в блестящих доспехах. И он не мог оказаться побежденным.
Все это было замечательно.
Но Генрих приготовил для королевы и другие развлечения. Возле дворца был разбит огражденный частоколом парк с искусственными деревьями и кустами; он представлял собой прекрасную сцену для слуг Дианы, за оградой находилось несколько оленей. Внезапно ворота парка распахнулись, и туда пустили борзых. Собаки с лаем носились по искусственному лесу и, к удовольствию всех, кроме королевы, выгнали испуганного оленя, вбежавшего во дворец. А когда травля окончилась, окровавленную и все еще трепещущую добычу положили королеве к ногам.
И как же королева восприняла эту почесть? Содрогнулась и отвела взгляд.
– Такие прекрасные существа и так страдают! Он запротестовал:
– Травля была хорошей. Господи, это прекрасная, достойная потеха!
И в присутствии придворных рассмеялся над ее чувствительностью. Потом с угрожающей ноткой в голосе сказал:
– Тебе, милая, придется привыкать к нашим английским обычаям.
Теперь наедине с королевой, вспомнив этот инцидент, он устремил на нее угрюмый взгляд. Она не приучена выезжать на охоту; ей приятнее проводить время со священниками; и ему не нравилось, что она не ценит развлечений, приготовленных для нее. Если б он ее не любил, то мог бы очень рассердиться.
Ладно, это пустяк, он ее приучит. Да в общем он не так уж и недоволен ею, надо признать, женщина она в высшей степени добродетельная; добродетель ее – свет, падающий на него, а в круговороте развлечений приятно вспоминать о собственной добродетели.