В молодости Саффолку хватало обаяния, равно как и влияния при дворе. Король даже простил ему интрижку с принцессой Мери – своей вдовствующей сестрой. Теперь же Саффолк, как, кстати, и его господин, участвовал в турнирах по большей части в собственном воображении.
Вздохнув, Кит повернулся к Дини. Она нагнулась к нему поближе и сказала вполголоса:
– Кажется, то же самое он рассказывал в прошлый понедельник? Я имею в виду ту байку, когда Саффолк, по его словам, одной рукой победил французского рыцаря со львом на щите?
Саффолк вновь с такой силой грохнул кулаком по столу, что не только вино из стоявшего рядом бокала пролилось на скатерть, но и капелька слюны, примостившаяся у него на подбородке, скатилась по бороде и исчезла в пышных кружевах воротника.
– Гамильтон, изволь слушать меня, – потребовал он. – Итак, добрый сьер Жан де Куер Лион помчался на меня на своем могучем жеребце. Но я, Чарлз Брендон, герцог Саффолк, давно уже изготовился к бою…
– Господи, помоги нам, Дини, – пробурчал Кит. – Это самый длинный вариант его истории.
– Что ты там говоришь? – пролаял Саффолк. Дини инстинктивно прижалась к бедру Кристофера.
– О, милорд Саффолк, – замурлыкала она. – Кузен попросил меня передать жареной телятины. Но я так заслушалась, что даже не расслышала его просьбу. Пожалуйста, вернее, молю вас – продолжайте!
Кит нашел под столом руку Дини и молча, но выразительно пожал ее. Затем кивнул Саффолку как бы в подтверждение слов Дини. Говорить он не мог, поскольку боялся дать волю чувствам и расхохотаться. Лицо же Дини оставалось невинным. Она просительно подняла брови, и Саффолк продолжил свой рассказ с еще большим энтузиазмом.
– Как я уже имел честь сказать… – зарокотал он.
В это время огромное блюдо жареной телятины появилось прямо перед ними. От изумления девушка откинулась на спинку стула и едва не рассмеялась, но твердое пожатие руки Кита остановило ее. Дини медленно подняла глаза и встретилась взглядом с Гамильтоном. При этом нудный голос Саффолка как-то сразу потерял свою звучность и рокотал, словно некий шумовой фон.
Не только бас Саффолка отошел на задний план – исчез и сам Большой зал, когда Дини почувствовала свою ладонь в ладони Кита. Затем она ощутила жар, который стал подниматься по руке к плечу и дальше – к груди, а значит – к сердцу. Дини вдруг осознала, что Кристофер испытывает то же самое.
Он был так близко, что она чувствовала исходивший от него мужской запах – запах кожи, скошенной травы и аромат его притираний, возможно, примитивный по современным меркам, но сильный и терпкий. Но всего более завораживали его глаза – миндалевидные, темные, с изумрудными и золотистыми искрами, вспыхивавшими в их бездонной глубине.