– «Я полагаюсь на ваш выбор, – читал он. – Если у вас есть на примете женщина разумная, в высшей степени воспитанная, способная родить мне много сыновей, отправьте ее ко мне незамедлительно. Я не располагаю временем, чтобы дожидаться завершения всех формальностей, поэтому прошу освободить меня от процедуры обмена контрактами и прилагаю разрешение губернатора. Как только подыщете мне подходящую супругу, отправьте ее ближайшим рейсом».
Сложив изрядно потертый листок по сгибам, Одсвелт подытожил:
– Вот, собственно, и все, Аннелиза. Конечно, я должен признать, пылкостью чувств здесь и не пахнет. Но зато написано честно. А поскольку зима уже близко, нужно торопиться. На следующей неделе корабль заберет тебя на борт, и ты отправишься в длинное плавание.
– Так скоро?! – в один голос вскрикнули мать и дочь.
– Что делать. Ни одна из наших «дочерей компании» не отвечает требованиям Хотендорфа ни по возрасту, ни по жизненному опыту. Ни одна. – Директор вытащил из кармана носовой платок и с ожесточением вытер лоб. – Ты должна сделать это, Аннелиза. Много лет мы были более чем великодушны к вам обеим. В директорате нет двух мнений. Только ты подходишь ему. Тебе нужно принять это предложение.
И тут Аннелиза, не сдержавшись, выпалила:
– К вашему сведению, я не рабыня. Строго говоря, я не являюсь «дочерью компании» и не обязана безропотно выполнять любое ваше постановление.
Конечно, она не была ни их рабыней, ни воспитанницей. Но она родилась от внебрачной связи, и на ее матери навсегда осталось клеймо шлюхи. С благоволения компании им разрешили управлять этой школой, иначе бы их обеих, без сомнения, ожидала участь проституток. Трясущиеся губы директора вот-вот могли произнести это. Аннелиза, внимательно следившая за ним, видела, что Одсвелт сдерживал себя с таким же трудом, с каким она укрощала в себе желание наговорить ему кучу дерзостей. И вдруг она начала смутно понимать смысл происходящего и причину презрительно-насмешливого поведения директора. Несомненно, он не хотел показывать, насколько важно было для компании ублажить господина Хотендорфа.
– Аннелиза?! – тихо произнесла Бритта. Ее шепот, проникнутый томительным ожиданием, поразил девушку. – Я и мечтать не смела о таком предложении. Это большая честь для тебя и… для меня.
Когда Аннелиза увидела полное надежды лицо матери, то ее наполовину сложившееся убеждение о собственной значимости несколько угасло. Вероятно, ей не стоило так себя вести. Люди быстро узнают о решении компании, станут прокручивать его в своих умах и в конце концов примут к сведению. Тогда к имени Бритты Вандерманн больше не будут добавлять слово «шлюха» – эпитет, приклеившийся к ней так же прочно, как к лимону определение «кислый». Если Бритта Вандерманн станет матерью жены плантатора, «Дочери компании» из второсортной школы для сирот превратятся в престижное заведение. Именитые семьи будут просить Бритту принять их чад, чтобы обеспечить им такие же блестящие партии. Что ж, она согласится на этот брак и тем самым отблагодарит мать за ее самопожертвование в течение многих лет.