В лётном экипаже Музик появился неожиданно, произошло это в самом конце 1943 года.
Полк штурмовиков Ил-2 отправлялся на фронт; эшелон шёл через маленький уральский городок, где жила девочка Маша со своей мамой; и лейтенанту Бочарникову, Машиному отцу, чудом удалось заскочить домой на полтора часа.
Вместе с отцом пришел другой лётчик, высокий и очень веселый молодой парень, старший сержант.
— Леонид, — представил его Машин отец. — Дядя Лёня. Стрелок-радист мой.
— Напросился вот… — немного смущённо объяснил стрелок-радист. — Отвык совсем от дома, так хоть взглянуть на секундочку, как другие живут… Так что, побегу я уже на вокзал.
— Что вы, что вы! — заволновалась Машина мама. — Мы с Машей, мы с Машей…
Отец помог дяде Лене снять шинель и подтолкнул к столу. Они все вместе пили чай, почти молча, и кажется, это были лучшие полтора часа за всю войну.
А когда отец с дядей Лёней стали собираться, и мама куталась в платок потеплее, чтобы не расплакаться, Маша убежала на кухню, где под столом была устроена «комната» для её игрушек. Вернулась Маша вместе с Музиком.
— Папа, — сказала девочка. — Возьми с собой на фронт моего друга! Пожалуйста!
У Музика, старенького плюшевого медведя, были белые глаза-пуговицы и слишком длинные уши, но во всем остальном был он хоть куда.
— Да, Лёня, еще ни одна авиация мира не знала, кажется, летающих медведей, — хотел пошутить отец, но шутка вышла невеселой, и отец посмотрел Маше прямо в глаза:
— А ты-то сама… как без него будешь?
— Разве до кукол теперь, папа? — серьёзно ответила Маша. — Война идёт. Я бы и сама с тобой полетела, но девочек почему-то не берут. А Музик — мальчишка, ему можно! Да и нам с мамой спокойнее будет!
— Не волнуйся, Маша, — дядя Лёня подхватил Музика левой рукой, правой взял под козырек. — Зачисляем отважного медведя в наш экипаж. Только летать он будет со мной, «коленками назад», ты не возражаешь? У меня в кабине просторнее, чем у твоего папы!
— Ну, как? Не укачивает? — спрашивал дядя Леня Музика перед каждым вылетом и легонько шлепал ладонью по туго набитому опилками животу. — А то смотри, приятель…
Музика никогда не укачивало, но дядя Лёня все равно каждый раз интересовался его самочувствием.
Место плюшевому медведю оборудовали удобное и надёжное, сидел он за левым плечом стрелка-радиста, под прозрачным фонарем из бронестекла.
А однажды случилось вот что…