– Чарди, сукин ты сын!
Чарди покатил по Коулсвиль-роуд.
Он помедлил. Ничего общего с Вашингтоном, да и с любым другим городом восточного побережья или среднего запада. Пожалуй, скорее что-то в духе Калифорнии или представления человека с восточного побережья о Калифорнии. Шикарные деревянные дома, выкрашенные в модные оттенки от коричневого до серого, папоротники на окнах, практичные машины вроде «вольво» или «рэббитов», запутанные извилистые улочки, не ведущие никуда, кроме собственного начала. Он уже час плутал по этой холмистой утопии в поисках необычного адреса: Дворик Босоногого Мальчика, дом 10013. Неужели на этом дворике действительно десять тысяч домов с десятью тысячами «вольво» и десятью тысячами папоротников? И вообще, почему вдруг дворик? Но в конце концов он сообразил. Он отыскал этот самый дворик – это оказалась самая обыкновенная улочка – и подъехал к сбившимся в кучу домам в псевдонормандском стиле. Нужный дом оказался основательным строением, стоявшим на круговом ответвлении от дороги. Чарди свернул туда, отметив на обочине детский трехколесный велосипед, ярко-оранжевый и с низким сиденьем. Выходит, у них все-таки были дети. Или у мужчины, за которого она вышла замуж. Чарди выбрался из машины, перешагнул через велосипед и двинулся по короткой дорожке.
Он постучался. А вдруг ее нет дома и весь этот долгий путь – псу под хвост? Надо было предварительно позвонить. А вдруг она не захочет его видеть? Заранее никогда не скажешь; возможно, по зрелом размышлении она сочтет за лучшее не ворошить прошлое.
Из-за деревянной двери послышался приглушенный голос.
– Кто там?
Страх? Неужели и в этом раю людей тоже снедают тревоги?
– Мэрион, это Пол Чарди.
Дверь немедленно распахнулась.
– Господи, Пол!
– Привет, Мэрион. Надо мне было позвонить. Я случайно проезжал мимо и подумал: была не была!
– Как ты меня нашел? У нас в Колумбии с первого раза никто ничего не находит.
– Повезло, – ответил он, решив не пускаться в рассказы о потерянном часе.
– Проходи.
Она провела его в гостиную, комнату в кремовых тонах, полную комнатных растений и света и обставленную скромной чистенькой мебелью.
– У тебя уютно.
– Прости за беспорядок. В этом месяце у нас гостят дети моего мужа.
– Не переживай. Видела бы ты мою берлогу.
– Присаживайся, Пол. Кофе будешь?
– Спасибо. С удовольствием.
Она отправилась варить кофе, а он уселся на диван.
– Пол, – донеслось из кухни, – я очень рада тебя видеть.
Она появилась на пороге с двумя чашками.
– Насколько я помню, ты всегда пил черный.
– Я не изменил своим привычкам. Помнишь ту ночь в Гонконге? Мы с Френчи только что вернулись из Вьетнама. Ты встречала нас в аэропорту. В шестьдесят шестом или в шестьдесят седьмом?