Все эти мысли не новы. Слышал я их где-то или читал. В детской фантастической книжке о мрачном грядущем. Для меня же оно на сегодняшний момент становилось настоящим.
– Продолжать не надо, – сказал я. – Где склады и фабрика?
– Большая часть здесь, – кивнул Виталий Андреевич на «наглядную агитацию» и кубки. – А фабрику я вам не отдам.
Тут я ударил его. По открытой челюсти, сильно. Нет, не нервы у меня сдали, просто я хотел показать, кто кому здесь условия диктует. Виталий Андреевич рухнул на пол, а стоявший у стены Филипп Филиппыч неожиданно охнул, точно мой удар достался ему.
– Что такое? – дернул в его сторону ствол Малышев.
– Присесть можно? – спросил дед.
– Зачем?
– Сердце…
– Присядь, – разрешил я.
Продолжая держать руки на затылке, Филиппыч разместился на смятом покрывале, почти в самом углу. Никакой опасности он не представлял – видно, и в самом деле сердце забарахлило у старого негодяя.
– Запомни, Стекольщик! – сказал я, рывком за шиворот возвращая побывавшего в нокдауне генерала в исходную позицию. – Даже если точно буду знать, что погибну и что все наши усилия тщетны, тебя не отпущу ни за что! Склад, фабрика и Эль-Абу Салих!
Теперь я его ударил куда более болезненно. Генерал остался в исходном положении, но, не сдержавшись, взвыл от боли… Пытка не доставляет мне радости, как не может она доставлять радость ни одному нормальному человеку. Тем не менее иногда к ней приходится прибегать.
– Склад, фабрика и…
– Руки! – неожиданно оборвал меня окрик Малышева.
Вновь послав генерала в нокдаун, я увидел, что Филипп Филиппыч сидит в своем углу с опущенными руками. Малышевское напоминание он пропустил мимо ушей, не подняв ни рук, ни головы. Я подошел чуть ближе, дав Женьке и Рите команду фиксировать движения остальных. Филиппыч сидел, опустив голову и закрыв глаза. Руки точно ватные покоились вдоль тела, разжатые кисти лежали на коленях. Старик дал дуба?! Придется проверить, причем довольно циничным способом. Я был в двух шагах от Филиппыча, когда вдруг какая-то неведомая сила подсекла мои ноги, и я оказался на полу. Пистолет отлетел в сторону. Старичок Филиппыч преобразился в стремительную комету. Мне удалось блокировать страшный удар, нацеленный в мой висок. Я попытался достать Филиппыча, но тот перекувырнулся в воздухе, одним прыжком оказался рядом с дверью, подпертой агитационным стендом, и в одну секунду, протаранив баррикаду, скрылся в темном коридоре. Да, такой нестариковской прыти от старого мерзавца я не ждал, думал, что он только в ножички играть умеет… Остальные казачки, по счастью, не решились дернуться против Ритиного и малышевского автоматов.