Он явно преувеличивал, но как это сейчас было мне на руку!
– Ладно, свободен. – Артур жестом показал, что забинтованный может удалиться.
Мысленно я облегченно вздохнул. Видимо, парень искренне верил, что одолеть его может только огромный амбал. На деле же тот был сантиметров на пять меня повыше.
– Это ладно! – произнес «уважаемый» и вновь обратился ко мне своим хриплым горловым голосом: – Имя свое назвать не хочешь?
– Валентин, – ответил я.
– О, как приятно, когда не лгут. – Борода его вновь задвигалась. – Воевал на стороне федералов?
– Вам, уважаемый, наверное, и так все про меня известно, – проговорил я.
– Да, это так, – сказал он и, продолжая улыбаться, протянул мне бумажный лист с какой-то распечаткой. – Почитай, пожалуйста. Если хочешь, вслух.
Вслух я читать не стал. А распечатка между тем сообщала следующее:
«Вечер Валентин Денисович. Среднего роста, худощавого телосложения, на вид 28-36 лет. Волосы темно-русые. Нос слегка искривлен. В верхней челюсти пара коронок из белого металла. При огневом контакте крайне опасен. То же самое – в рукопашной. Владеет приемами метания холодного оружия от сюрикэна до саперной лопатки. Тот, кто сможет его уничтожить, получит пятнадцать тысяч долларов. Награда будет выплачена только при предъявлении неопровержимых доказательств гибели В. Вечера».
Это была листовка времен еще первой чеченской. Тогда там были следующие расценки.
Самые высокие расценки за уничтожение вертолетов – от пяти до десяти тысяч долларов. БТР – 1000 «зеленых», а боевая машина десанта уже две тысячи. А если броня из нашего полка, то и все четыре. За офицера мотострелковых частей от 300 до 500. ВДВ – до тысячи. Офицеры ФСБ еще выше, только их еще вычислить надо, они в обычном камуфляже, как правило, с общевойсковыми знаками различия… М-да, по «цене» я перегнал вертолет «Ми-24». Интересно, какие неопровержимые доказательства должен будет предъявить охотник на меня? Не иначе как мою холодную башку. Там сличат и искривленный нос, и коронки в верхней челюсти.
– Для меня все это – дело прошлое, – произнес «уважаемый», кивнув на листовку. – А для тебя?
– А что я? Да я еще молодой мужик. Пожить хочется, уважаемый. Не в бараке и не в общаге… Одним словом, хочу заработать приличные деньги. Все, что умею – стрелять, устраивать засады, обходить их, – ответил я.
– А как же присяга?
– Никак. Повторяю: теперь я работаю только за деньги.
– Оружие в Чечню готов переправить?
– Это нет! – произнес я тем же спокойным голосом. – Мне ваши люди другое дело предлагали.
– Значит, против своих не пойдешь?