– В милицию пробовали обращаться?
– Да, – кивнула она. – Пару раз мне говорили, что за мной от самого дома до работы следовали оперативные сотрудники, но потом как-то все утихло.
– А муж не может провожать? – неожиданно спросил Завьялов.
Антон едва сдержал смех, догадавшись о смысле заданного вопроса. Поедающий глазами Ермакову единственный в группе холостяк, по всем разведывательным признакам, уже выдал свой особый интерес к врачу.
– Я не замужем, – грустно улыбнулась она, – но у меня есть ребенок.
Лицо Завьялова сначала просияло от счастья, затем сделалось сосредоточенно-озабоченным.
Ермакова отвернулась в окно:
– Дело в том, что несколько лет назад трагически погибли моя сестра и ее муж, поэтому мне пришлось оформить на ребенка опекунство.
Завьялов вновь просиял.
– Мы думали, они не знают вас… На деле, оказывается, нападавшие располагают всей необходимой информацией для вашего розыска, – сказал Антон.
Филиппов решительно поднялся со своего места:
– Хорошо, мы вам поможем. – Он отошел к окну. – Где вы живете?
– В Мытищах, у меня двухкомнатная квартира.
– А как добираетесь сюда?
– Сначала электричкой. Потом так же, как и вы сегодня, автобусом.
– Машины нет?
Инна отрицательно покачала головой.
– А кто, кроме вас и ребенка, еще живет в квартире? – спросил Антон и непроизвольно покосился на Игоря.
– Никто. Мы одни.
– Я имел в виду родителей, – заметив в ее глазах недоумение, пояснил Антон.
– У них своя квартира.
– Хорошо. – Филиппов еще немного постоял, размышляя над тем, все ли интересующие вопросы он задал, затем посмотрел на часы: – Не буду больше вас отвлекать от дел. Давайте встретимся в палате у Полынцевой в конце рабочего дня.
– По-моему, это не вы, а я отвлекла вас от дел, – улыбнулась Инна.
– А она мне нравится, – с восхищением проговорил Завьялов, когда они оказались на улице.
– Не сомневался, что это услышу, – усмехнулся Антон.
– Почему? – Игорь замедлил шаг.
– Ты ее глазами поедал так, что от нее одни туфли остались.
– Со стороны заметно было? – ужаснулся Игорь.
– У тебя рот все это время был открыт, и слюна с нижней губы на пол капала, – пошутил Антон.
– Да брось ты, – отмахнулся Завьялов.
– Не брошу, – Антон начал злиться. – Сколько раз вам можно говорить, учитесь скрывать эмоции.
– Но мы же не на задании.
– Это должно стать твоим образом жизни, войти в привычку. Штирлиц даже думал на немецком, чтобы случайно не ляпнуть в окружении врагов на родном языке.
* * *
Юрий Шипилов, по кличке Шипа, открыл глаза прежде, чем стал соображать. Поэтому еще некоторое время с удивлением созерцал кусок голубого неба между устремившимися к нему вершинами сосен. Затылок ломило, а в спину что-то больно давило.