Подобные мысли не обременяли ее. Она отмахнулась рукой.
— Я все еще могу управлять им, и он будет делать все, что я хочу, разумеется, в определенных пределах. Ограничениями служат его собственные природные способности, о чем я не знала, ставя его во главе восстания. Жаль, что трусость медленно разрушает первоначальную решительность его намерений. Но он все еще считается главарем, и мы должны использовать его в этом качестве. А сила и власть должны быть в наших руках.
Я человек не медлительный, но осторожный. Прежде чем ответить, я обдумал ее слова со всех сторон.
— Что означает это «мы» и «наше»? Где тут мое место?
Ангелина расположилась в кресле и откинула со лба свои прелестные золотые волосы. В ее улыбке было около двух тысяч вольт, и предназначалась она мне.
— Я хочу, чтобы вы участвовали в этом деле вместе со мной, сказала она с теплыми интонациями, партнером. Мы держим впереди Князя Рденранта, пока не придет успех, затем устраняем его, и все остальное делаем сами. Согласны?
— Да, сказал я.
Потом с особым воодушевлением я снова повторил:
— Да!
Впервые я был столь однословен. Нужно было срочно собраться с мыслями.
— И все-таки, почему я? Простой телохранитель, который заботится прежде всего о восстановлении своих украденных прав. Не велик ли скачок от мальчика на побегушках до председателя правления?
— Зачем спрашивать, если вы сами все понимаете, сказала она.
Она улыбнулась, отчего температура в комнате поднялась градусов на десять.
— Вы можете руководить этим делом так же хорошо, как и я вам это нравится. Мы вместе сделаем революцию и завоюем планету. Что вы на это скажете?
Пока она говорила, я ходил взад и вперед.
Она встала, взяла меня за руку и остановила.
Тепло ее пальцев жгло меня огнем сквозь рубашку.
Ее лицо было прямо передо мной, а голос стал бархатным и низким такого я никогда не слышал.
— Это будет прекрасно. Обязательно. Ты и я… вместе.
О б я з а т е л ь н о!
Бывает, когда словами не скажешь, и тогда говорит ваше тело.
Это был тот самый случай.
Мои руки обняли ее и прижали к себе, мой рот приник к ее губам.
Она ответила мне тем же. Руки ее лежали на моих плечах, губы были ласковыми. Продолжалось это столь мало, что впоследствии я не был уверен, было ли это вообще. Теплота внезапно исчезла, все стало плохо.
Она не боролась со мной, не пыталась оттолкнуть, но губы ее вдруг стали безжизненными, а глаза совершенно пустыми.
Она так и стояла, пока я не опустил руки и не отошел, потом снова села в кресло.
— Что случилось? выдавил я из себя.
— Хорошенькое личико это все, о чем вы думаете? спросила она.