но все же имею какие-то права, а в Армении и в Азербайджане для многих я дважды враг: и как грузин, и как ставленник центральной власти…
– Опять жалуешься? – усмехнулся Сталин.
Берия глянул исподлобья:
– Не жалуюсь, а докладываю о положении дел. Пока экономика на подъеме, республика на глазах богатеет – все тихо. Но в случае войны я не уверен, что удержу регион без репрессий…
Сталин достал трубку и повернул обратно, к автомобилям.
– Пойдем. Не надо надолго оставлять хозяйку одну. Она может обидеться. У тебя хорошая жена, Лаврентий, – он прервался на несколько секунд, помрачнев. Берия молчал, он знал о несчастье в семье Сталина больше, чем хотел бы. – Репрессии ему не нравятся. А кому они нравятся? Впрочем, можешь не беспокоиться. В соответствии с новой Конституцией к концу года мы расформируем Закавказскую Федерацию, разделим ее на три республики, так что тебе будет полегче. Подумай, кто бы мог возглавить Армению и Азербайджан. И готовь себе замену в Грузии. Скоро мы заберем тебя в Москву.
Берия остановился.
– Товарищ Сталин… – начал он.
– Не стану тебя даже слушать, – оборвал его вождь. – Если каждый из нас начнет следовать своим хотениям, что будет со страной? Здесь ты сделал уже все необходимое, а человеку следует давать новый пост до того, как он перерастет старый. А вот теперь слушай очень внимательно, молчи и выполняй. Возможно, в ближайшем будущем партия понесет значительные потери. Если ты не спишь на пленумах ЦК, то должен видеть: все идет к новой чистке, и на сей раз кровавой. Кто ее подстегивает, я пока не знаю, но знаю, кого будут убирать под шумок криков об оппозиции. И твоя главная задача на сегодня – дожить до нового назначения. Ты считал, сколько у тебя врагов?
– Много, – усмехнулся Берия. – Пусть не мешают.
– Ну, так сейчас будет очень удобное время свести счеты. Пока я в Политбюро, твои бывшие коллеги не получат санкции на твой арест. Впрочем, сейчас во главе НКВД мы ставим верного человека, он тоже тебя прикроет. А вот если в Политбюро не будет меня, а в НКВД товарища Ежова… тогда бери семью и уходи, граница рядом. А уж беречься от покушений тебе придется самому…
…Поздно вечером, когда все в доме легли спать, Нина вошла в кабинет к мужу. Лаврентий просматривал сводки НКВД, которые оставил ему Сталин. Услышав жену, он перевернул лист бумаги, положил его на стол и поднял голову.
– Что-то случилось? – в ее голосе звучала такая тревога, что у него сжалось сердце. Уж лучше знать все, даже самое худшее, чем вот так, как ей приходится – подозревать и чувствовать.