– Я ничего не думаю, – генерал быстро и зло погасил папиросу. – Вытащить их оттуда возможно?
– Нет.
– Передать яд?
– Нет.
– Пищу отравить при раздаче?
– Нет. Разве что со всей тюрьмой.
Генерал молчал. Еще выпил, не наливая собеседнику и не чокаясь, взял папиросу, неумело затянулся, закашлялся.
– Не мучай себя, – сказал Ренат. – Мы делаем все, что можем. Это не только твои товарищи, но и наши.
– По крайней мере, одно мы установили, – медленно проговорил Кудрявцев. – Если их так содержат, то спрашивают явно не о Лаврентии…
Павлу стало доставлять определенное удовольствие наблюдать за своим подследственным. Немного его изучив, он уже улавливал не только те мгновенные перемены настроения, которые отражались на лице, но и тщательно запрятанные под обычно равнодушной… нет, сегодня пожалуй, под самоуглубленной маской.
– …Товарищ Молотов снова задал вопрос по Германии. И вопрос довольно странный. Не показалось ли вам, что контрреволюционные силы в ГДР пытаются осторожно разделить экономику шести восточногерманских земель?
– Как вы сказали? – Берия, чуть вздрогнув, вскинул голову. – Простите, задумался…
– Вячеслав Михайлович допускает, что некие силы могут попытаться разделить Восточную Германию на несколько отдельных государств. Лично мне странно это слышать, но товарищ Молотов интересуется, не показалось ли вам нечто подобное?
– Что же тут странного? В свое время на территории Германии было несколько десятков самостоятельных государств. А раз есть прецедент, то всегда возможно и его повторение. Для наших бывших союзников это было бы идеальным решением германской проблемы. Страна вроде бы есть, и страны нет. Мы тратим множество сил на контроль всех этих карликов, при практически нулевой отдаче, а американцы преспокойно обделывают свои дела. Отвечаю: нет, ничего подобного я не заметил, хотя и ничего нереального здесь тоже не вижу. Дело ведь не в экономическом разделении, а в политическом, которое удобно произвести на волне хозяйственного кризиса. Экономически они могут на первых порах действовать как единый организм и разделиться уже потом… при помощи Запада, разумеется. А помощь Запада, я уверен, в этом случае будет. Поэтому надо присматривать, и получше.
Берия внутренне улыбнулся. Наконец-то Молотов его понял. А Никита – поймет ли он? Проклятое устройство Союза! Самоопределение вплоть до отделения – священный ленинский принцип. Интересно, долго ли проживет тот, кто попытается его уничтожить?
Павел тоже думал, но не о Германии, не о странных идеях Молотова, а о не менее странном совпадении. С позапрошлого вечера он ломал голову, как бы узнать у Берии что-нибудь про Абакумова, и тут, как по заказу, эта фамилия прозвучала еще в одном вопросе Молотова.