Потом были жуткие полчаса на Ближней даче. Он сидел возле дивана, на котором положили Сталина, и смотрел то на него, то на невыносимо медленно ползущую секундную стрелку часов. Высидев ценой немыслимых усилий две-три минуты, он вскакивал, выходил в соседнюю комнату, мерил ее шагами от стены к стене, как зверь в клетке. Ну где же, черт возьми, эти медики? Они что, пешком добираются в Кунцево из Москвы?!
Наконец, уже около семи, появилась бригада из Лечсанупра с главным терапевтом Лукомским в качестве бригадира. Диагноз поставили почти сразу: инсульт, кровоизлияние в мозг. Состояние крайне тяжелое. Берия отозвал в сторону Лукомского – знаменитый врач старался на него не смотреть, отводил глаза:
– Что я могу сказать? Я ведь не Господь Бог… Надо подождать, посмотреть, как станет развиваться заболевание, какие будут сопутствующие явления.
– Но вы можете дать хоть какой-нибудь прогноз?
– Помилуйте, Лаврентий Павлович! – взмолился Лукомский. – Вы ведь не хуже меня знаете… Какие сейчас могут быть прогнозы! С одним и тем же первоначальным диагнозом пациент может умереть, может выздороветь, а может…
Он замялся, не окончив фразы. Впрочем, и так ясно – может ни жить, ни умереть, а лежать годами прикованным к постели… упаси Бог такую судьбу!
– Если товарищ Сталин выздоровеет, то когда это произойдет?
Лукомский как-то странно посмотрел на него и потер переносицу.
– О каком сроке можно говорить? Месяц, полгода, год?
Врач помолчал, не глядя на него, и лишь осознав, что от ответа не отвертеться, нехотя вымолвил:
– Возможно, через несколько лет можно рассчитывать на частичную реабилитацию, если…
Дальше Берия уже не слушал. Что бы ни произошло, каков бы ни был исход болезни, ясно: теперь им придется справляться без Сталина. А значит, надо задать еще один вопрос.
– Если товарищ Сталин… – слова «умрет» он не хотел произносить, обошел его стороной, – если произойдет наихудшее, сколько дней он еще проживет?
– Возможно, дня два-три, может быть, неделю… Это все непредсказуемо, Лаврентий Павлович. Мы слишком мало знаем об этой болезни.
– Хорошо. Делайте все, что находите нужным. Мы вам доверяем.
Это «мы вам доверяем» он повторял в течение дня снова и снова, стараясь оградить врачей от постепенно заполнявшего кунцевский дом безумия. Уже к вечеру он понял, что слова «борьба за власть» имеют для осиротевшего Политбюро чисто теоретическое значение. Когда надо было принять решение, все головы, как по команде, поворачивались к нему. Он распорядился дождаться окончательного прогноза врачей, потом готовить сообщения в газеты и немедленно созывать пленум.