- Я задал тебе вопрос, - холодно напомнил Эдвард.
- А я не собираюсь отвечать на него, - сказал Дэйн. - Гарет ждет тебя с твоим конем и оружием. Ступайте, сэр Эдвард, и докажите всем шлюхам, горничным и служанкам, что вы наконец стали мужчиной.
Эдвард побледнел, но не от страха. Лицо его стало белее шелковой рубашки с алеющими на ней пятнами крови. Он решительно шагнул к Дэйну, но Глориана успела схватить его руку и изо всех сил вцепилась в нее. Но взгляд ее помимо воли, был прикован к Кенбруку. И этот взгляд был полон бешенства.
- Мы заключили перемирие, Кенбрук, - бросила она высокому викингу, стоящему у калитки, - но завтра утром я скажу все, что думаю о тебе.
Кенбрук в ответ рассмеялся, запрокинув голову, в результате чего ярость Глорианы несколько утихла, и Эдвард вырвался из ее рук. Но вместо того чтобы броситься на брата, который, без сомнения был выше, сильнее, старше и опытнее, Эдвард расправил плечи и вдохнул полной грудью. Мышцы его напряглись под окровавленной туникой, и в глазах Глорианы он словно вырос, стал шире в плечах.
- Я докажу тебе, вместе со всеми твоими «шлюхами, горничными и служанками», что действительно стал мужчиной.
Время словно остановилось. Стало так ужасающе тихо, что Глориана слышала только удары собственного сердца. Если Эдвард вызовет своего старшего брата на поединок, то он может иметь только один исход. Глориана была готова отдать свою жизнь, лишь бы предотвратить это. Хотя ее любовь к младшему Сент-Грегори была не той, которой он желал, она тем не менее любила его всем сердцем. Глориана умоляюще взглянула на Дэйна.
- Нет, - сказал наконец Дэйн, глядя в горящие глаза брата, - ты не должен ничего доказывать, тем более мне. Я не стану извиняться. Я не позволю тебе и пальцем дотронуться до моей жены. Но в одном ты прав: я должен выбрать между Мариеттой и Глорианой, иначе я запятнаю свою честь.
Эдвард молчал: ему нечего было возразить Дэйну. Глориана же никак не могла прийти в себя от заявления Кенбрука. Она даже и не думала, что для него существует выбор. Его верность Мариетте казалась незыблемой. И вот, несмотря на все его дерзости и грубости, слова Дэйна пробудили надежду в сердце Глорианы. Надежду, о которой она даже и не мечтала. Глориана пошатнулась и прижала руки к груди.
Сэр Эдвард, которого на площадке для турнира ожидали соперники, поднял со скамейки седло и через плечо посмотрел на Глориану. Он и сам знал, что она хочет задержаться, потому не стал спрашивать, придет ли она на турнир, а лишь вопросительно приподнял бровь. Они всегда без слов понимали друг друга.