Правда, сейчас неким тормозом для сексуального растления, препятствием на этом пути становится СПИД. В тюрьмах, например, Испании около половины заключенных – гомосексуалисты, а 40% больны СПИДом. Попасть в тюрьму почти равносильно смертному приговору (от СПИДа умер человек, приговорённый к месяцу тюрьмы за нарушение правил движения) [34]. Но понятно, что СПИД – не выход. В Камбодже, например, уже 10% населения больны этой «чумой ХХ-го века», причём ВИЧ-инфекция передаётся через гетеросексуальную проституцию и грозит вскоре охватить всю нацию.
Всех таких злостных распространителей «инфекции» сексуальной извращённости, по логике здравого смысла, необходимо каким-то образом социально изолировать от нормального общества. Например, путём организации для них специальных поселений, по типу тех же лепрозориев («гомозориев»). К тому же, существуют и прецеденты изоляции подобной публики: это колонии немецких гомосексуалистов в Южной Америке, куда их «сосватал» в середине 1930-х годов Адольф Гитлер. Как и всякая инфекционная болезнь, так и эта сексуальная зараза в первую очередь страшна тем, что воздействует на детей: представители «достославных» сексуальных меньшинств всегда способны на сексуальные эксцессы с детьми. Любой из этих извращенцев в обязательном порядке ещё и – реальный или потенциальный – педофил, что лишний раз подтверждает предельную, сущностную патологичность сексуальности хищных гоминид. Это полностью перечёркивает все досужие разговоры о ситуационном, конвенциональном характере выработки полового самосознания и самоидентификации, распространяющемся, якобы, на всех людей. У хищных гоминид сексуальный аномализм – это врождённая стержневая зоопсихологическая установка.
В одном австралийском фильме есть впечатляющая сцена сексуального поведения хищного субъекта (скорее всего, – суперанимала, у которых эти этологические механизмы проявляются наиболее резко и отчётливо, у них сексуальность напрямую связана с непосредственной – «реликтовой» – охотой на человека с целью поедания). Отображено это предельно иллюстративно. Тюремный пахан-суперанимал насилует новичка-заключённого, удерживаемого за руки – за ноги своими «шестёрками». При этом он без умолку приговаривает в порыве жуткой «любовной» страсти: «Мясо, новое мясо! Мясо, новое мясо! Мясо, новое мясо!»… Наверняка, эта «мясная» сцена не выдумана режиссёром, а взята из тюремных наблюдений. Реальная жизнь поставляет подобные чудовищные факты гораздо чаще, чем любая авторская фантазия.
Сочетание мужской гомосексуальности с гипертрофированной агрессивностью далеко не случайно. Единственным приемлемым объяснением этого феномена можно считать то, что активный гомосексуализм (как хищное «расширение» гетеросексуальности, т.е. непомерно агрессивной, злобной бисексуальности хищных гоминид) ворвался в жизнь пра-людей одновременно с адельфофагией. Как известно, в обезьяньих стаях, в частности, у шимпанзе, существуют «ритуалы» демонстрации подчинённости и превосходства, при которых используются именно копулятивные позы и движения. Подчиняющийся или, например, проштрафившийся самец «подставляется» более доминантному самцу или вожаку, и тот совершает несколько псевдокопулятивных движений, как некое подобие полового акта, тем самым как бы символически наказывая «подчинённого» или доказывая своё превосходство. Теперь легко представить себе, что творилось в стадах палеоантропов, какие сексуальные эксцессы могли там возникать, когда «доминантные» адельфофаги, троглодиты-каннибалы «доказывали» своё превосходство запуганным – буквально, до смерти – суггерендам. После поедания кого-нибудь (чаще, наверное, приплода, детей), насытившись, они насиловали всех подряд – и самцов и самок.