Батов всегда любил в людях настоящее Он и Лешку Старцева учил любить только настоящее…
А Невядь и был настоящим. Именно они, настоящие, вообще – то стебками всегда и прикидываются. Неживой или поддельный, или если вообще – чужой, те всегда как раз норовят все по-правилам, да как следует. А Невядь – мужик без комплексов.
Триста прыжков с парашютом, на костяшках – мозоли в медный пятак – от бесконечных отжиманий "на кулачках", да от ежедневных молочений в сосновую макивару… Да если бы его доблести писались не фиолетовыми чернилами, да не штабным писарем, да не в карточке учета взысканий и поощрений по форме, установленной в МО СССР, а гекзаметром боянно пелись бы у походных костров, то там бы были такие строки, как "голос его, был подобен раскату грома в самую страшную бурю, а глаза его извергали искры, как те, что сыплются из под колес боевой колесницы, когда та катится на бой по мощеной дороге…" Такой вот он был.
И баб он любил. И вообще, был он из тех, кто своего не пропустит.
В общем, задумал как то Невядь караван один целиком на себя записать. Весь. Со всем товаром.
Граница то с Пакистаном полу-прозрачная. Оружие – стингеры-мудингеры, это само – собой, но везли караванщики и барахло: "сони", "грундиги", "шарпы" всякие разные.
Генералы бортами военно-транспортной не только "груз-двести" в Союз слали, но порой настоящих "золотых тюльпанов" оформляли… Разведка наводку даст, четыре вертухи в горы… Туда с боекомплектом – обратно с "хабаром"… Потом только ящиками да тюками прям из "восьмерок" да в распахнутые рампы "анов"… А куда там потом в Союзе – никто и не знал.
Дивизионный разведчик ему эту идею то и подал. А то откуда бы Невядю знать, что кроме стингеров караванщик повезет бригадному генералу Камалю еще и бакшиш за прошлогодний урожай. А мак в том году – богатый уродился.
У Невядя для срочных серьезных дел, была отобрана команда. Из одних только офицеров и прапорщиков. Причем из тех, кто служил с ним еще во Пскове и в ГСВГ.
Третьим номером был в этой команде и капитан Батов, а с ним – прапорщик Леша Старцев…
Шли двумя вертушками. "Восьмой" пару раз прижался – высадил две пятерки – в одной САМ, в другой старшим майор Кондратьев – разведчик дивизионный… А крокодил – тут же – все висел неподалеку – в пределах работы радиосвязи.
Невядь вообще слыл в войсках большим стебком.
И еще шла о нем молва, что справедливый. Будто бы вел Невядь свой одному ему ведомый учет потерь, где по его справедливому понятию должно было соблюдаться обязательное соотношение "один к восьми". Потеряли наши при выходе на тропу двоих десантников – комбат тут же должен отчитаться ему шестнадцатью головами дохлых духов. Потеряли четверых – покажи ему тридцать два холодных моджахеда – и ни на одного меньше!