Перед открытием решили дать себе немного отдыха. Ездили купаться на озеро Тарелочка, жарили кур на вертеле и дурачились как могли. Вернулись домой поздно, и разбрелись по постелям. Но только я хотел гасить свет, как в дверь постучали, и вошла Мария.
Она переоделась в полосатое коротенькое платьице, ноги были босы, а в руках держала бутылку красного монахора из магазинных запасов, два стакана и яблоко.
– Иван, сегодня кончается наш медовый месяц. Ты не находишь, что это надо отметить?
Без церемоний подвинула меня и уселась на край кровати. Поставила стаканы на тумбочку, яблоко вручила мне и ловко вынимала пробку, орудуя складным ножичком и зажав бутылку между колен. Сама налила и подала стакан – деловито, почти буднично.
Скажете, заранее можно было догадаться, чем дело закончится? Я не был так уверен.
Я никогда не пользовался у женщин особым успехом и вообще оцениваю свои мужские данные как скромные среднестатистические.
Но мул меня в детстве кованым копытом не лягал.
Я принял стакан и сказал любимое присловье деда Федора, когда он поднимал очередную рюмочку:
– Есть предложение – нет возражений!
Поскольку в горле еще раньше пересохло, опрокинул стакан залпом.
– Дорогая моя, а вино-то горчит.
Удивилась, отхлебнула:
– Нет вроде бы… дешевка, конечно, но полусладкое. Так и написано.
– Мало ли что написано! Все равно горько, подсластить надо!
Тут уж и догадываться не надо было. Месяц назад на свадьбе нас этим извели.
Особенно дед Федор, который от души забавлялся неподдельным смущением невесты.
Мария отставила стакан и наклонилась для поцелуя.
Ах, маленькая негодяйка, подумал я, она ведь за этим сюда и шла. На ней даже белья был половинный комплект. То есть никакого бюстгальтера, а одни кружевные трусики, эластичные и тугие, она из них выбиралась, как змейка из шкурки.
Я совсем не супермачо. Но я не знаю, что со мной сотворил скуластый маленький дьяволенок. От нее оторваться было невозможно. И если я изобразил что-то из ряда вон на широком деревянном рундуке, застеленном сверху поролоновым матрасом и гордо именуемом кроватью, причины ищите не во мне.
Когда-нибудь я возьмусь за дело и докажу, что тело женщины описывается совершенной математической функцией, причем значения функций могут быть произвольны. Высокие и маленькие, полные и худые – не в этом суть. Суть состояла в том, что именно эта женщина подходила мне с феноменальной, фантастической точностью, словно мы были две половинки одного яблока. Может, того самого, за которое праотца и праматерь человеческого рода взашей выгнали из райского сада.