– Зачем "подбрасывать"? До Балты отвезу, а там пусть "товарищ" сам выходит…
– Это Светлана, – с понятной грустью знакомит нас Вальдемар.
Тревожный у него голос. Тревожный и напуганный.
– Светлана, это Максим.
– Я много о вас слышала.
К запаху влаги примешивается земляника. Я смотрю в её спокойные, чуть раскосые глаза. Узнаю их, и пропадаю. Вижу, как уголки её рта приподнимаются кверху. Сеть морщинок с готовностью придаёт живость и радушие её полуулыбке. Лицо предрасположено к смеху и веселью. Лицо человека, привыкшего улыбаться. Вот только глаза – трагические. Я вижу. Я знаю. Складки в уголках рта соответствуют прищуру глаз. Глаза участвуют в веселье. Но там, в глубине, испуганный ребёнок.
Один в большой тёмной комнате, заставленной громоздкими непонятными предметами.
Он прислушивается и чего-то ждёт…
– Так как, Максим? – торопит меня Вальдемар. – До Балты отвезёшь?
– Нет, на снег посреди дороги высажу.
– Ага, спасибо. Я, пожалуй, пойду. А то напарник твой, что-то не в духе. Всё, солнце, пока. Свидимся.
Она привычно подставляет ему щеку. Он без воодушевления её целует, надевает шапку, открывает дверь и… всё. Нет его. Даже в какую сторону направился – непонятно.
Светлана всё ещё возится со своей одеждой, стряхивая быстро тающий снег в сторону от меня.
Я отдёргиваю занавеску со спальника и кладу на полку отстёгнутый капюшон, платок, шарф, рукавицы.
– Зачем вы раскладываете? – голос у неё под стать губам: улыбающийся, немного насмешливый. – Я думала всё внутрь капюшона сложить, чтоб места не занимать.
– Ну да, – хриплю в ответ, – чтоб лучше отсырело. А так – высохнет, тёплым будет.
Как это здорово: иметь полезные привычки. Ежедневная уборка, например. У меня чисто, уютно… женщины это ценят. "Максик, – ласково говорю себе, – да ты никак поучаствовать решил? Тебе улыбнулась девушка, и ты тут же растаял? Или ты думаешь, что это Она?" Я был уверен в этом.
– А шубу можно снять?
Я смотрю на внутренний термометр: "+17оС".
– Попробуйте. Станет холодно – всегда можно одеться.
Она, сидя, неловко выкручивая к спине руки, пытается снять одежду. Я помогаю.
Светлана шепчет "спасибо" и остаётся в тёмных брюках из тяжёлого плотного материала и свободном свитере. Разворачивается, коленями становится на сиденье и сама раскладывает в спальнике шубу.
Я обалдело смотрю на спортивные формы её ног: от талии и ниже, и думаю о том, что для того, чтобы показать человеку его близость к животному, Господу не особенно-то и стараться нужно.
– Как тут у вас чисто, – одобрительно замечает она, усаживаясь на место.