И все это лишь ради того, чтобы оказаться в палате интенсивной терапии испуганным и сломленным стариком с ускользнувшей из-под ног почвой, у которого убили сына, убили невестку… Из-за героина. Из-за «красной лошади».
Лок рывком поднялся на ноги, остро ощущая перед окнами свою уязвимость. Феникс затянуло дымкой жары и смога. Высоко в небе, словно ранняя звезда, мигал пролетающий самолет. Нужно вернуться в Вашингтон. Записи Компании… Он должен проверить Тургенева. Лок подумал о Бобе Кауфмане, с которым он встретился в баре отеля «Мэйфлауэр» в тот день, когда убили Бет. Кауфман все еще работал в ЦРУ, и Лок мог убедить его показать секретные архивы. В госдепартаменте тоже хранились материалы, которые могли пригодиться. Он нуждался в информации. Он хотел получить доказательства, прежде чем идти за головой Тургенева…
Или прежде чем Тургенев придет за его головой.
7. Свободные предприниматели
Над бетоном завывал ветер, швырявший снег в открытую дверь вертолета и на носилки, где лежала Марфа, накрытая красным одеялом и пристегнутая ремнями. Цветом и фактурой ее лицо напоминало кусок хорошо размятого белого пластилина. Лицо Воронцова, если бы ее взгляд смог сфокусироваться на нем, выглядело бы постаревшим и виноватым. И еще она могла бы прочесть облегчение в его прищуренных от ветра глазах. Врачи сказали, что она поправится. Физически поправится. Воронцов не знал, справится ли ее психика с тем, что ей пришлось пережить.
Немного утешало то, что ее не изнасиловали. В нападении на Марфу не просматривалось никаких животных мотивов или личной ненависти. Единственной целью было избавиться от нее, поскольку она служила в милиции и задавала вопросы об умершем иранце.
Одним словом, ей сильно повезло.
Воронцов поежился, торопливо шагая рядом с носилками через ярко освещенную посадочную площадку, где приземлился вертолет со скважины № 47.
Зрение Марфы оставалось затуманенным. Тени, словно призраки, мелькали где-то на периферии. Ощущение движения напоминало ей неумолимое скольжение в пасть мусоровозки. Она по-прежнему не помнила ни рук, удержавших ее, ни даже крика, раздавшегося из темной дыры рта в вязаном шлеме. Водитель в последний момент успел остановить вывал мусора. Она видела глаза человека – те же самые потрясенные глаза, которые смотрели на нее сверху вниз, когда она в последний раз потеряла сознание.
Потом не осталось ничего, кроме рук, растиравших, тянувших, постукивавших ее, словно руки злобных детей, играющих с дешевой куклой. Потом ее словно охватило пламя и она начала кричать. Потом ее обступили какие-то фигуры, темные и светлые, но все мигающие, словно пламя свечи. Утешительное воркование, словно они обращались к ребенку или дебилу… Снова жжение, снова крики. Затем ветер, мороз и рев вертолетной турбины.