По Московскому проспекту через два перекрестка, затем на улицу Кирова… Яркий неоновый свет, образовавший подобие тоннеля, резанул по нервам Воронцова, как это бывало всегда: наглые, безвкусные, кричащие краски. «БМВ» с легкостью катился по обледеневшему асфальту, в то время как следовавшая за ним «волга» то и дело норовила выйти из-под контроля, несмотря на цепи на колесах. Стриптиз-бар, кафе, кинотеатр, снова стриптиз-бар… Их двери зияли, словно темные рты, под вульгарными обещаниями неоновых вывесок.
«БМВ» свернул в переулок, и Воронцов замедлил ход у поворота. Знак парковки. «Только для посетителей», – гласили зеленые неоновые буквы. Кафе «Американа».
Воронцов покачал головой. Даже русский мог бы почувствовать разницу. Этим кафе владел не «солдат удачи», пытавшийся забыть Ингрид Бергман, а настоящий доморощенный русский гангстер Валерий Паньшин.
Помедлив, Воронцов тоже свернул в переулок и встал на свободное место на автостоянке. Он запер автомобиль и подошел ко входу в заведение. Над матово-черной задней дверью горела лампочка. Привратник в униформе узнал Воронцова. Впрочем, на то имелась причина: год назад он едва сумел избежать суда по двум обвинениям в преднамеренном нанесении увечий с помощью холодного оружия. Владимир, более известный как Влад-Заточка.
– Будь паинькой, открой дверь, – проворчал Воронцов, притопывая облепленными снегом сапогами по коврику у дверей. Привратник молча повиновался.
Теплота помещения обволокла его, и он сразу же снял свою меховую шапку и перчатки. На ковре виднелись мокрые пятна от растаявшего снега. Гардеробщица скривилась, словно почуяв неприятный запах, но затем тоже узнала его. Он двинулся к главному бару, где играла джазовая группа.
Может быть, Шнейдер приехал сюда ради джаза? Сам Воронцов не раз заходил в «Американу» по той же причине. Некоторые мелочи прощались Паньшину, потому что он имел лучший джаз-клуб в Западной Сибири, приглашая ансамбли из Англии и Америки, а не только русских или никому не известных французских исполнителей.
Воронцов вошел в открытую дверь и немедленно столкнулся с вышибалой, одетым в вечерний костюм – с одним из «группы быстрого реагирования» Паньшина, как их теперь называли. На грудь майора легла жесткая ладонь, но проходивший мимо официант яростно затряс головой и жестом показал, будто вынимает из кармана удостоверение.
– Прошу прощения, – пробормотал вышибала.
– Не за что, – Воронцов уже собирался спросить, как его зовут – просто так, чтобы припугнуть, – когда увидел самого Паньшина, сидевшего на своем обычном месте, сбоку от маленькой сцены.