– Доченька, все в полнейшем порядке. Тебе не о чем тревожиться.
Наступило недолгое молчание, пока девушка решала, сменить тему или продолжать расспросы. Наконец она решительно вскинула подбородок.
– Я уже не ребенок, папа, и ты это знаешь. Меня не так-то просто расстроить или напугать. Ты можешь без страха сказать мне все.
– Видишь, Коринна, к чему приводит богатое воображение, – заметил Уин Маллой с принужденной улыбкой. – Неужели в колледже намеренно развивают его?
– Хм-м… – неопределенно отреагировала экономка. Я уже сказал и повторяю, Эмма, что все в полном порядке.
Но вопреки заверениям весь его вид говорил о том, что что-то не так. Желваки на щеках, вздернутые плечи, сдвинутые брови – все отражало затаенное беспокойство. Уин Маллой мало изменился за пять лет, даже седины не прибавилось в темных волосах. Все так же аккуратно подстрижены усы, все так же упрямо выдвинут подбородок, походка не утратила упругости и легкости. Но тем более заметны были перемены другого рода, неуловимые, смутные, странным образом изменившие его больше, чем возраст. В лице Уина появилось новое, иное упрямство, несвойственное ему от рождения, под глазами легли тени давней бессонницы. Эмма повернулась к Коринне:
– Что здесь происходит?
Экономка открыла рот, но Уин метнул ей предостерегающий взгляд.
– Если я пророню хоть словечко, которое расстроит молодую хозяйку в день возвращения, хозяин даст мне расчет, так что придется мне держать мой болтливый язык за зубами. Это его собственные слова.
После этого она плотно сжала губы и умолкла, скрестив пухлые руки на груди.
– Даст расчет? Папа? Тебе? Какая нелепость!
Эмма не успела высказать все, что думала по этому поводу, – раздался стук копыт. В одно мгновение отец был на ногах: он вглядывался в темноту, сжимая в руке «кольт». Эмма и не заметила, когда он успел выхватить его. К счастью, нежданный гость приближался открыто.
– Уин, это я.
Эмма узнала голос шерифа Уэсли Гилла. Тот спешился точным, уверенным движением человека, полжизни проведшего в седле. Враскачку – так ходят моряки и ковбои – он подошел к дому и поднялся на веранду. Маллой спрятал «кольт» и уселся с видимым облегчением.
– Уин, Коринна, мои приветствия.
– И тебе того же, Уэсли.
Шериф прокашлялся, смущенно поглядывая на юную брюнетку, смотревшую на него с изумлением. Он рад был бы оказаться где угодно, только не на ранчо «Эхо» в день возвращения Эммы Маллой в родной дом. Однако этого было не избежать. Он быстро окинул внимательным взглядом эту девчонку, которая столько раз сидела за его воскресным ужином и с округлившимися глазами ловила каждое слово, когда он рассказывал сказки своим детям. Она играла в шашки с его сыном Сетом, его жена Сью Эллен учила девушку печь пироги, а однажды, в шестилетнем возрасте, эта юная особа чуть было не спалила его дом. Теперь это была молодая женщина – настоящая красавица, с роскошными черными волосами, свободно рассыпавшимися по плечам.