Такер Гарретсон, ее злейший враг, ее обидчик, оскорбитель ее отца, только что поцеловал ее! Девочка вытерла губы, словно они были запачканы этим поцелуем.
– Убирайся! Оставь меня в покое!
Такер поднялся и отступил с ошеломленным видом. Растерянно взъерошил волосы и огляделся, словно впервые увидел окружающее. Заметив, как пылает лицо Эммы, он тоже вспыхнул.
– Я сделал это, чтобы ты заткнулась, – объяснил он странным, чужим голосом. – Не воображай себе ничего, ясно?
– Чтоб ты провалился! Чтоб ты…
Не слушая, он повернулся и пошел прочь по тропинке, на которой началось это страннейшее в ее жизни событие. Сначала ей показалось, что он спасается бегством, прежде чем ей придет в голову позвать на помощь, но нет, он шел не спеша, как бы намеренно выказывая пренебрежение к такого рода опасности…
…Эмма очнулась от воспоминаний и раздраженно села в постели. Что с ней такое, в конце концов? Она ждала этого дня годы и должна думать только о том, что снова дома, но ей не пришло в голову ничего лучше, чем Такер Гарретсон! Будь он проклят! Будь проклята вся их семейка, включая отца и брата! От них одни неприятности. Как легка, как прекрасна была бы жизнь, если бы они взяли и исчезли из Уиспер-Вэлли, из Монтаны, с лица земли!
Усилием воли Эмма заставила себя думать о другом. О чем угодно, только не о человеке, который одним своим существованием ухитрился испортить ей возвращение.
Как только удалось остановить поток воспоминаний, девушка уловила доносящийся снизу упоительный аромат. Знаменитые цыплята Коринны уже на подходе. Самое время переодеться к ужину.
Втроем они отдали должное мастерски приготовленным блюдам, потом вышли на веранду и долго сидели там, попивая кофе и глядя во тьму. Ветерок, напоенный запахами ночи, легко касался лиц, и небо там, где давно догорел закат, все еще отливало пурпуром. Эмма не успевала отвечать на вопросы о колледже, о тетушке Лоретте, у которой жила все эти пять лет, о вечеринках, выездах на балы и в оперу, о пикниках и катаниях на лодке, о званых вечерах. Но когда она, в свою очередь, стала расспрашивать отца о жизни на ранчо, ответы последовали странно уклончивые.
– Все хорошо, – повторял он с преувеличенным оживлением. – Все просто прекрасно!
– Папа! Дела на ранчо плохи? – наконец прямо спросила Эмма.
– Отнюдь нет. «Эхо» процветает.
– Может быть, не хватает рабочих рук?
– Это еще почему? Вполне достаточно.
– Может быть, расчетные книги не в порядке? Теперь я могу помочь тебе с ними, папа. Мисс Донахью, учительница математики, всегда говорила, что у меня способности. Я могла бы…