Ковбой нерешительно переступал с ноги на ногу.
– Не нравится мне это, мисс Эмма, – повторил он любимое присловье. – И хозяину тоже не понравится.
– Ему куда больше не понравится, если придется разыскивать нас под дождем, вместо того чтобы в тепле и уюте объедаться жареной курицей, которую Коринна обещала приготовить сегодня на ужин, – шутливо возразила девушка. – Ну же, беги к своей Абигайль!
Внезапно приняв решение, Шорти бросил на нее благодарный взгляд и устремился вниз по улице, а Эмма направила лошадей в противоположном направлении.
Чем дальше, тем сильнее она подхлестывала их, поглядывая на небо. Хорошо бы отец и его люди вернулись раньше, чем разразится гроза. Конечно, не все ковбои переждут ее под крышей, кое-кому придется дозором объезжать земли, потому что нет лучшего времени, чем непогода, для разного рода темных делишек.
Первый гром прокатился по небу, когда фургон спускался к реке, пересекая широкое пастбище. Эмма оглянулась и удостоверилась, что грозовые тучи черными клубами вырвались из-за линии горных вершин. До дома все еще оставалось миль пять, и судя по тому, как стремительно приближалась буря, от нее не убежать.
Но Эмма тотчас забыла о надвигающейся грозе, услышав лошадиное ржание. Звук донесся из-за пригорка налево от нее, поросшего деревьями и кустарником. Не выпуская вожжей, девушка достала из-под сиденья ружье, чувствуя, как забилось сердце.
Кто это мог быть? Отец и его люди? Тогда бояться нечего. Но если это Гарретсоны… Пальцы сами собой стиснули ружье.
Не колеблясь, Эмма направила лошадей в сторону от дороги, огибая пригорок, за которым простирался широкий участок травянистой равнины. Глазам ее открылась неожиданная картина.
Неподалеку трое ковбоев во главе с Куртом Слейдом кого-то жестоко избивали ногами. Эмма узнала Реда Петерсона и Эйса Уитлока. Пока она приглядывалась, лежащий попробовал подняться, но снова упал. Слейд добавил к пинкам тяжелый удар кулаком.
Человек на земле попытался откатиться в сторону, но Эйс остановил его новым пинком. Ред собрался было последовать его примеру, однако занесенная нога так и не опустилась. Ружейный выстрел заставил нападавших на мгновение окаменеть, потом схватиться за ружья. Однако вид одинокой женской фигурки в фургоне, отчаянно нахлестывающей лошадей, удивил их еще больше.
– Прочь! Прочь! – кричала Эмма, приближаясь.
Трое на одного! Ее трясло от негодования. Фургон еще катился, а она уже спрыгнула на землю и подбежала к группе мужчин, замерших в нерешительности. Возмущение сменилось ледяным ужасом, когда взгляд ее упал на окровавленное лицо. Это был Такер Гарретсон.