Но что потом? Стоит ли обретенная свобода утраченной чести? На миг ей захотелось оттолкнуть Такера, но вместо этого она впилась ищущим взглядом ему в лицо:
– Ты думаешь, это поможет?
Такер глубоко вздохнул, чтобы голос не срывался. Это было не просто – вести разговор, когда Эмма лежала в его объятиях, полураздетая, когда округлости ее грудей часто вздымались над тонким корсажем, когда можно было видеть бледно-розовые полукружья, едва прикрытые кружевами.
– Это нужно каждому из нас! – произнес он хрипловато и более резко, чем намеревался. – Мы позволим себе только один раз, чтобы покончить с этой пыткой. Это будет сегодня, сейчас – и это будет избавление. Мы покончим с безумием, которое мешает нам жить. Мы будем свободны.
Такер повторил последнюю фразу дважды, убеждая не только Эмму, но и себя самого. Он говорил о том, что надо покончить с безумием, но чувствовал себя так, словно мало-помалу впадал в безумие. Рассудок его туманился, желание мешало мысли. Однако оставалось одно очень важное обстоятельство, которое нужно было обсудить перед тем, что произойдет.
– Я должен честно предупредить тебя, Маллой, что речь идет вовсе не о брачной ночи, которая случится чуть раньше, чем венчание. Я не собираюсь обременять себя женой и детьми, а если бы и собирался, то никогда не выбрал бы дочь Уина Маллоя.
Он чувствовал, что произносит гнусности, но упрямо приказал себе продолжать, потому что хотел быть честным до конца.
– Не обижайся, но это значило бы предать все, с чем я вырос, предать отца…
– Можешь быть спокоен, – перебила Эмма. – Я скорее пошла бы за черта, чем за сына Джеда Гарретсона.
– Вот и хорошо. – Такер облегченно вздохнул. – Значит, все, во что верит каждый из нас, не пострадает. Я рад, что ты не восприняла это как оскорбление. Я вообще не из тех, кто женится. Не спрашивай, почему тогда я потерял голову из-за тебя. Просто иногда женщина может пронять до самого нутра…
Он умолк и подумал, что так оно, конечно, и есть – с каждым случается. С кем не бывает? Правда, с ним до сих пор такого не происходило. Никогда еще женщина не становилась наваждением, никогда еще он не желал ее так отчаянно, так яростно. Но он точно знал, как избавиться от этого наваждения: нужно только уложить ее в кровать, и все встанет на свои места. Жизнь будет продолжаться, словно ничего и не было, останутся только приятные, волнующие воспоминания, ничуть не бередящие душу.
– Так почему бы не начать прямо сейчас? – продолжил он вслух.
– Да, верно, прямо сейчас! – выдохнула Эмма, впиваясь пальцами ему в руку. – Я не могу больше жить с мыслями о тебе, не могу больше представлять, как…