Но это случится позже, в августе. А весной 1578 года проблема Марии, видимо, заключалась в том, что у нее на руках были не все нужные бумаги. 4 мая 1578 года она подослала в Ковельское имение свою служанку Раину и ее брата Матвея. Мария приказала им найти и принести документы на Ковель и Дубровицу. Все деньги, которые воры при этом могли найти, им дозволялось забрать себе в качестве награды. Княгиня сама провела налетчиков внутрь замка. Она притворилась, что уезжает молиться в монастырь, а сама тайком вернулась и открыла калитку. Матвей до ночи пролежал в пустых санях, стоявших подле заветной кладовой, а как стемнело, отправился вместе с сестрой на дело.
Кража оказалась неудачной. Воры сумели вынести решетку, буквально вбили окно вместе с рамой внутрь кладовой, сломав при этом крепежные железные полосы. Однако, попав внутрь, жадный и глупый Матвей кинулся набивать карманы золотыми и серебряными вещами из сундуков, позабыв про какие-то там бумаги. Он украл местами вызолоченный серебряный кубок, 24 серебряные позолоченные запонки, «лысину» (налобное украшение) из лошадиной сбруи, перстень и немного денег. Вор сумел бежать, но его сестру Раину арестовали.
27 июня 1578 года Раину судили судом господина, которым выступил Курбский, и приговорили к выдаче головой Кириллу Зубцовскому, управлявшему Ковелем. Поскольку воровка была «повинна смерти», помиловать ее мог только пострадавший – которым назначили Зубцовского. Курбскому, видимо, очень понравилось исполнять роль судьи над подданными в своем имении, хотя, строго говоря, Раина была служанкой Марии, а не его рабыней. Зубцовский же не стал проявлять кровожадности: поскольку Раина не могла возместить ущерб от кражи в 90 польских злотых, то она должна была год служить Зубцовскому, а потом отпускалась на все четыре стороны.
На суде Раина отрицала свои первоначальные показания, якобы данные «по горячим следам», сразу после ареста. Она заявила, что ничего не крала и вещи, которые она якобы вернула после кражи, она никогда раньше не видела[202]. 2 августа 1578 года Мария Гольшанская подала официальную жалобу, что Курбский силой отнял и удерживает у себя ее служанку Раину, а также велел своему слуге Тоньке изнасиловать ее в заточении. Несчастная не выдержала надругательств и оговорила себя, боясь их продолжения. Но суд уже состоялся, в расчет было взято только ее первое признание. Главным аргументом для судей оказалось то, что «сам пан Курбский сказал...»[203].
Таким образом, на Марию через осуждение Раины было возведено обвинение в краже, неизвестно каким способом добытое. Оно оказалось усугубленным и более серьезной инвективой в чернокнижии: Курбский теперь обнародовал уже упоминавшиеся сведения, что еще в прошлом году нашел среди вещей княгини мешочек «с песком, и с волосьем, и с иными чарами».