Кстати, думаю, а в самом деле интересно – есть у местных какие такие наградные знаки? По идее, должны быть. Но, с другой стороны, кто его знает, как у этих феодалов мозги повернуты, что они за награду посчитают? Хорошо, если просто на шею блюдце повесят – ходи, мол, красуйся, или к ручке королевской приложиться допустят, как у того же Дюма. А вот если железяку какую на бок прицепят и в приказном порядке таскать заставят?
А еще, помнится, был такой орден – Подвязки, – тут уж и вовсе сраму не оберешься.
Ладно, думаю, в случае чего… И вообще, размечтался ты, старший сержант. Подумаешь, колдуна шлепнул. Тут этих колдунов черных, похоже, как комаров. Нерезаных.
– Не будешь ли ты любезен, дорогой… – начинает Жиль.
– Сергей, – говорю. – И… Ты сначала суп дохлебай, а потом и говори.
– Серж?! Замечательно. Да, и я желал спросить, Серж, у тебя. Ты давно здесь?
– Совсем недавно, – отвечаю. – Без году неделя.
– Как?! А-а, понял. И, понимаешь, я очень-очень сильно хотел знать, что есть нового в мой, наш мир?
– А ты-то сам, – спрашиваю, – давно здесь?
– Де… да, дев-ятый месяц, с ноября 43-го.
– Черт, – говорю. – Так ты, наверно, самого главного не знаешь. Союзники в твоей Франции высадились.
Зря я это сказал. То есть не зря, но надо было все-таки дать ему суп доесть. А так он, бедолага, суп расплескал, побледнел, закашлялся.
Я через стол перегнулся, хлопнул его по спине – он так кашлянул, что галушка, или чем он там подавился, через всю столовку в угол улетела, – выпрыгнул из-за стола, подскочил ко мне и давай трясти:
– Повтори! Повтори, что ты сказал!
– Да успокойся ты! – ору. – Вот уж… темпераментная нация. 6 июня 1944 года союзные войска высадились во Франции, в Нормандии. Второй фронт открыли. А у нас Белоруссию освободили и Украину почти всю. К Польше вышли.
– Й-йе… Ура… Vive la France!
Француз меня выронил и начал по столовой носиться. Правой рукой беретом размахивает, левой – автоматом. Ну, думаю, только бы он от радости палить не начал. А то камень же кругом, как пойдут рикошеты лупить – хватай мешки, вокзал отходит!
Обошлось. Петь зато начал. Я сначала не узнал, слова-то незнакомые, зато мотив… Встал по стойке «смирно», «шмайссер» к груди прижал и подпеваю:
Aliens enfants de la patrie!..
Гимн, как-никак.
И тут Арчет заходит. Как увидел нас с французом – замер на пороге, чуть меч не выронил.
– А-а… Что случилось-то? – выдавливает. Я ему рукой машу – не мешай, мол. Потом.
– В чем…
Тут Жиль его увидал, подскочил, облапил, перетащил на пару метров – и все это, не переставая петь, – и дальше кружиться пошел.