– Ну, тогда лови.
Выложил я ему сводки Софинформбюро за последние месяцы – и про Белоруссию, и про второй фронт, и про наши украинские дела.
Коля только вздохнул завистливо.
– Вот, – говорит, – это да. Это люди дела делают. А мы тут…
– А что, – спрашиваю, – вам злыдни местные не сильно досаждали?
– Да не. Покуда тихо было. Но, скажу тебе, тишина эта такая, нехорошая тишина. Ну, знаешь…
– Как перед большим боем.
– Во. В точку.
– Ну а разведка ваша куда смотрит? Или, – говорю, – она тут вообще отсутствует как диагноз?
– Да был один попик, – отвечает Рязань. – То есть чего был, он и сейчас есть… где-то. Затаился, крыса церковная. Выпить не дурак, да девок дворовых за зады щипать, а насчет дела… какие-то сведенья он выдавал, а откуда брал, леший знает. Мне одна… бойкая… рассказывала, что у него в часовне шар хрустальный есть, в который видно, чего на той стороне творится. Еще слух ходил, что он с птицами общаться умеет, хотя по этой части больше друиды мастера. Есть тут такие… лесники-агрономы.
Коля это так спокойно говорит, с ехидцей, а меня злость начала разбирать.
– С чертями он зелеными общался, – говорю. – А смотрел небось в бутылочные донца. Знаешь, сколько там полезной информации высмотреть можно? А уж зеленые черти – это и вовсе источник воистину неоценимый. Таких новостей порасскажут – свеженьких, прямиком из преисподней.
– Да говорил я управляющему нашему, – мигает Коля, – графу Эльварду, я его Эдиком зову, что гнать надо этого алкаша в три шеи, пока до беды не довел, а на его место из столицы толкового мага вытребовать. И чтобы исцелял заодно. А то стыдно сказать – во всем замке из медпресонала коновал дядя Фотт. Никто, понятно, к нему и не обращается, дураков нет, все, случись что, на болото топают, к бабке Пиго – тоже та еще старушка, Баба-яга чистой воды. Во, – оживляется Рязань, – самогонку-то бабка тоже гонит, уж не ведаю с кого. Пойло на вид отвратное, на запах и вкус тоже, но коли сумеешь заглотнуть не проблевав – забирает, доложу тебе, не хуже наркомовских.
– Ты, я погляжу, – говорю, – неплохо тут устроился. Вжился, можно сказать.
– А то, – опять Коля мне подмигивает. – Вы, разведка, канешно, аристократия, но и мы, пушкари тоже кой-чего… о, а вон и второй наш канонир идет.
Я голову лениво так повернул – гляжу…
– Эй, – шепчу Кольке. – Это ж фриц.
– Не, – мотает головой Николай. – Он не фриц. Австриец.
– Один леший, – говорю. – Сам-то… Адольф тоже ведь из австрийцев.
– Ну, ты загнул, – говорит Рязань. – Рудольф нормальный парень, по нашим не стрелял…
– Точно?
– Будь спок. Ты что думаешь, стал бы я с фашистом так, запросто… я его солдатскую книжку со всех сторон обнюхал. Он с 40-го в ПВО рейха барабанил, против союзничков. В расчете восемь-восемь. Под этим… Дюссельдорфом. Наши туда точно не дотягивали.