«Жаль только, мне уже никогда не вернуться в Лангерташ и не уладить моих дел с императором. Я – лишний элемент, хотя и в положении лишнего элемента могут быть приятные моменты».
Утром он не ушел, утешая себя мыслью, что сделает это ближе к вечеру. Плот лениво плыл, следуя изгибам реки, угрюмый Асти сидел на самом краю, ловя ладонью здоровой руки и пропуская между длинными пальцами зеленоватую воду. Ина молчала, в ее карих глазах отражались золотые искры света. Фирхоф правил плотом, избегая редких мелей.
Развязка наступила после полудня третьего дня – Фирхоф издали заметил цепь, перегородившую узкое место реки, отмель и жесткие, словно точеные, силуэты вооруженных всадников.
Полноватый человек с гордо посаженной головой показался советнику очень знакомым.
– Приплыли.
Плот ткнулся в песок. Фирхоф прыгнул на берег, на россыпь вынесенных волной мелких ивовый веточек. Гаген Справедливый ждал, он гордо держался в высоком седле – нервное напряжение правителя выдавали только беспокойные белые пальцы. Кунц Лохнер остановил свою приземистую лошадь почти рядом с жеребцом императора. Капитан гвардейцев настороженно щурился, разглядывая советника, лицо Кунца выражало странную смесь злорадства, самодовольства и недоверия. Еще двое верховых, рыцарь Бриан д’Артен и незнакомая, плотного сложения, молодая женщина в кольчуге, держались чуть позади. Отряд латников медлил, оставаясь в седлах. Поодаль Людвиг заметил десяток недвусмысленно прицелившихся арбалетчиков.
Ина вскрикнула, но Фирхоф заставил себя не оглядываться, он прошел несколько шагов по песку, и, остановившись перед императором, поклонился – достаточно почтительно, чтобы это не казалось вызовом, но не слишком низко – не позволяя разглядеть за этим жестом вежливости даже тени страха.
Гаген с минуту молчал, глядя прямо в зрачки друга, Фирхоф не отвернулся, император усмехнулся, улыбка получилась грустной и принужденной.
– Коня министру империи…
Людвигу немедленно подвели серого скакуна. Арбалетчики без особой охоты опустили оружие, кавалькада рысью выехала на косогор, оставив позади реку, плот, оцепеневших Асти и Ину.
Лагерь на равнине не поражал размерами – временное пристанище в голой степи, под голым, без единого облачка небом. Около полусотни солдат и несколько рыцарей разбрелись кто куда и сели возле походных костров. Людвиг опустился в складное кресло, повинуясь жесту Гагена, монарх устроился напротив, сам наполнил вином кубок и долго вертел драгоценный сосуд в ладонях. На среднем пальце сверкало рубином имперское кольцо.