Старый остановился, тяжело дыша, – речь была слишком длинна для его изношенных легких. От него разило спиртом, как от развороченной взрывом турбины.
– И это еще не самое страшное, Сехеи, – сказал он. – Это еще не самое страшное…
С хищным вниманием, чуть подавшись вперед, к Старому, стратег ждал продолжения.
– Так вот… – с трудом одолевая каждое слово, заговорил Старый. – Самое страшное… Это выяснилось не сразу… Во-первых, ваш язык. Это был не полинезийский, как мы решили поначалу. Так, слегка похож по звучанию… Потом путаница с картами… Очертания островов упорно не желали соответствовать нашим картам… И таких несоответствий с каждым годом становилось все больше и больше, пока мы наконец не поняли… Мир, в который мы пришли, не имел никакого отношения к нашему прошлому! Никакого… Мы ужаснулись, тамахи! Мы хотели вернуться – и не смогли: лазейка между мирами то ли исчезла, то ли переместилась неизвестно куда…
Старый снова заставил себя поднять глаза на Сехеи. Судя по недоуменно сдвинутым бровям, последнее признание Старого не только не показалось стратегу страшным – оно даже не показалось ему существенным.
– Я вижу, ты не понимаешь, – с горечью сказал Старый. – Сехеи! Мальчик! Да ведь получается, что мы зря пустили в ход всю эту машину уничтожения! Сожгли острова, смешали народы, натравили их друг на друга… Совесть человеческая тоже имеет предел прочности. Один из нас покончил с собой. Другой стал опасен, и его пришлось убрать. Остальные… спились, – закончил он мрачно и зашарил рукой в поисках склянки.
– Не надо, Старый, – попросил Сехеи, с содроганием глядя, как едкая жидкость льется в чашку из полированного кокоса.
– Что бы ты понимал! – огрызнулся вдруг Старый. – Давай вон жуй свою жвачку! Это, по-моему, единственный способ, которым вы можете себя одурманивать…
Он выпил и закашлялся.
– Идиоты… – сипло проговорил он, вытирая слезящиеся глаза. – Архипелаг тонет в спирте, и при этом – ни одного алкоголика… Хотя, с другой стороны, – все правильно… Это все равно, если бы в моем мире начали пить бензин…
Он перевел дыхание и продолжал:
– Короче, мы нашли в себе силы довести дело до конца… У нас оставалась одна-единственная надежда: если этот мир до такой степени похож на наш, то здесь тоже может обнаружиться цивилизация, подобная европейской… Проще всего, конечно, было бы снарядить кругосветную экспедицию, но – ты не поверишь, тамахи! – каждый раз выяснялось, что война опять сожрала все средства…
Со стороны обрыва тянуло легким запахом гари, раскаленный полдень рушился на Руонгу, а Старый зябко кутался в белую тапу, как будто его бил озноб.